– Почему? – заинтересовался порядчик, сунув руку в карман брюк, куда незадолго до появления зверолюдов он спрятал небольшой камень.
– Я не чувствовала в нем ненависти ко мне, скорее у него была какая-то необходимость в моей смерти, в то время, как к человеческой расе он относился с каким-то превосходством, вроде тех идей, что бытуют у оборотней, – Тала сама подивилась, как спокойно рассуждала о минувших событиях, словно они произошли не с ней, и не тогда ее пытались убить.
Дракон нахмурился. Человек, разделяющий мнение двуипостасных? Странно. Мир, конечно, полон безумцев, но такое встречалось ему впервые. Мужчина вынул руку из кармана с зажатым в ней амулетом, чувствуя завершение допроса.
– Можешь вспомнить что-то еще из разговора с ним? – попросил он.
Тала неопределенно пожала плечами и, опустив взгляд, старалась что-нибудь припомнить.
– Он был какой-то странный, ненастоящий что ли, – пробормотала она.
– В каком смысле? – порядчик, несколько нервничая, принялся перебирать камень пальцами, чем привлек внимание девушки.
Никто кроме нее не видел, что мелькавший в его руке предмет слабо светился. Тала следила за ним, как завороженная. Хаокорн, слегка нахмурившись, проследил за ее взглядом и, бледнея, понял, какую грубую ошибку совершил. Стоило ей только упомянуть то, что она увидела, и его план пойдет прахом. Дракон встревожено взглянул на нее.
За их немой сценой наблюдали и звери, почувствовавшие что-то неладное.
– В чем дело? – довольно грубо спросил Галад.
– Он светился, – ошарашено произнесла Тала, наконец, вспомнив, что увидела тогда в своей тюрьме.
Хаокорн замер, Виллион невольно дернулся и только волк очень медленно, растягивая звуки, прорычал:
– Кто?
– Тот человек, – девушка взглянула на порядчика, – он показался мне ненастоящим, потому что светился. Что это значит?
– Это значит, – Галад, не отводя взгляда от дракона, шагнул к ней, – что он – иллюзия, а ты смогла это увидеть потому, что только драконы видят иллюзии.
Зверь полностью заслонил Талу от Хаокорна, встав перед ним. Прочие зверолюды, словно получив команду, сплотились вокруг девушки и Милки.
– Опасно играешь, дракон, – зло ощерился оборотень, догадавшись, что за камень скрывает в своей ладони порядчик.
– Она – моя, – перешел на рык Хаокорн, злясь на себя за проваленную попытку похищения.
– Она – наша, и никогда не будет твоей.
Пока мужчины скалились друг на друга, Милка, схватив дочь за руку, спешно тащила ее обратно в стаю под прикрытием охраны.
– В чем дело? – злилась Тала, не понимая, что произошло, и почему ей не дали договорить.
– Драконья морда! – прошипела кошка. – Он хотел забрать тебя с собой!
– Жаль, что у него не вышло, – в сердцах произнесла девушка.
– Не говори так! – остановила ее женщина. – Если бы у него вышло, это означало войну между нашими расами.
– Какая глупость воевать из-за такого пустяка!
– Ты – дочь вожака, а не пустяк! – на границе леса оборотница остановилась, глядя в глаза юной зверолюдке. – Никогда не забывай об этом!
Четверка зверей отошли подальше, предоставив женщин разбираться без свидетелей.
– Означает ли это, что я ваша пленница? – раздраженно ответила Тала, вырвав руку из крепкой хватки кошки. – Вы хотите женить Галада на мне, а он мне противен, даже более того, я ненавижу его! – наконец, честно призналась она. – За всю свою жизнь я не чувствовала себя более несвободной, чем теперь! И я очень хотела бы, чтобы Хаокорн меня украл! Я его люблю, и не говори, что это временно! Я его люблю, понятно?! – прорычала девушка, не заметив, как в сжатых кулаках пульсировало драконье пламя.
Кошка с болью смотрела на нее и молчала. Она так долго ждала этого ребенка, строила планы и надеялась, что вместе с обретенной дочерью у нее начнется жизнь, которой не было до этого. Ее, наконец, спустя столько долгих лет признали в стае. Конечно, ведь теперь она мать самой сильной девушки-зверя! Но мечтам было суждено разбиться о реальность. Тала далеко не маленький щенок, так нуждающийся в своих родителях. Она выросла еще за долго до своего шестнадцатилетия, привыкшая жить своим умом и по своим правилам.