Девушка удивленно взглянула на него.
– И вы не примете это за вызов или еще что-то?
– Думаю, настало время нам откровенно поговорить, а это сложно сделать, когда ты постоянно смотришь себе под ноги, – улыбнулся волк, обнажив удлиненные звериные клыки.
Тала нерешительно помедлила, вспоминая все заученные правила, чтобы никому не дать повода осудить ее, и, не найдя противоречий, вышла из дома.
Какое-то время они брели молча мимо провожавших их взглядами зверолюдов. Никто не решался нарушить их уединение, и даже дети, словно видя предостережение в каждом движении волка, не приближались.
– Думаю, ты догадалась, что твои родители желают, чтобы я взял тебя в жены, – неожиданно произнес Галад. Тала только тяжело вздохнула, подтверждая его слова. – И я согласен с ними в этом желании. – Девушка бросила на него быстрый взгляд – она ждала чего-то подобного. – Поверь, лучше мужа тебе не найти.
– Ну, конечно, – тихо съязвила драконица, но мужчина расслышал ее слова.
– Не сомневайся. Для нашей расы женщины и дети – самое ценное. Я никогда не стану тебя унижать, ничем не оскорблю, всегда стану прислушиваться к твоему мнению.
– Особенно это было заметно, когда вы еще не знали, что я – оборотень, – напомнила она Галаду.
Тот внимательно и долго смотрел на нее, прежде чем произнести:
– Ты была человеком, притом позволившим себе слишком многое. А зверь всегда остается зверем, даже во втором облике. Ни один оборотень не стал бы терпеть от постороннего пренебрежительное отношение к себе, будь то зверь, телеконик или дракон.
При упоминании последнего Тала невольно вздохнула, что не укрылось от волка.
– Запомни, для зверей муж и жена – это равноправные партнеры в своих отношения. Нигде больше ты не встретишь такого трепетного и нежного отношения к себе.
– Да, особенно, когда стая настаивала, чтобы Кияс отказался от Милки. Это так трепетно!
– Ты путаешь одно с другим, – недовольно отозвался волк на выпад девушки. – Отношения в семье и отношения в стае отличаются. И Кияс – вожак, от него требуется много больше, чем от прочих.
– Ты тоже будешь вожаком, – отстраненно произнесла Тала.
– Поверь, я не оставлю тебя.
– А разве оборотень, имея связь, может уйти от жены?
– Связи бывают разные. Когда они еще слабы, это возможно. Никто тогда не думал, что кошка так скоро станет настоящей парой вожака.
Драконица снова вздохнула.
– Я вижу, ты хороший че…, – запнулась она, но тут же исправлась: – зверолюд. Но все ваши порядки они так трудны для меня. Наверное, я никогда не смогу свыкнуться с ними. И одно дело находиться где-нибудь в стае, чтобы на меня обращали поменьше внимания, и другое дело на виду у всех. Эта жизнь не для меня, – призналась девушка.
– Ты в любом случае будешь на виду, как самый сильный зверь, и как дочь Кияса, хочешь ты того или нет. Что же до наших правил, тебе придется трудно первое время, потому что их невозможно соблюсти до тех пор, пока они не окажутся у тебя в сердце и разуме. Ты стараешься следовать букве нашего закона, но не принимаешь его в себе, потому тебе так тяжело. У людей тоже есть правила, например, называть на вы и господином старшего и уважаемого мужчину. Это же тебя не удивляет.
– Дело даже не в этом, – нахмурилась она. – Я люблю другого.
Галад не сдержал улыбки.
– Ты еще мыслишь, как человек. Это пройдет.
-------------------------------16.10
Ниверон сидел у себя, когда посреди комнаты открылся переход, и перед ним появился его сын со своим другом. Дракон ждал этой встречи и не был удивлен тем, что Хаокорн явился не один. Этот упрямый мальчишка еще долго бы собирался, прежде чем признать свое бессилие и обратиться за помощью, и только спокойный и рассудительный природник мог вынудить его сдаться раньше.
– Добрый день, – кивнул ему Виллион.
– Добрый, присаживайся.
– Здравствуй, отец, – устало произнес Хаокорн, тяжело опускаясь в одно из кресел, находившихся в комнате.
– Ты плохо выглядишь, – заметил мужчина, – хуже, чем я думал.
– Ты уже в курсе, – догадался порядчик.