– Что-то уже выяснили?
– Хаокорн, помилуй, – сыскарь, наконец, оторвался от работы и уставился на порядчика: – она – человек, поняла, что работа тяжелая и сбежала к родственничкам под крылышко.
– Она – сирота, – отверг версию оборотень.
– Ну, значит, к парню какому-нибудь.
– Ты знал, что она – друг телеконика, объявившего о ее пропаже?
– Серьезно? – брови оборотня удивленно взлетели вверх. – Как это ей удалось?
– Хотел бы я знать, – буравя глазами сыскаря, дракон спросил: – Так что с заявлением?
– В любом случае парень поторопился, – мужчина слегка поморщился, – еще даже положенные три дня до открытия дела не прошли.
– Тогда отдай это дело мне, оно затрагивает мои интересы.
– Да бери на здоровье! Я даже тебе буду благодарен, если избавишь меня от него!
Из кабинета Хаокорн вышел с листком бумаги. Заявление телеконика еще даже не оформили должным образом. Что ж, теперь в руках дракона оказалась три происшествия, единственной связью которых была малышка.
ГЛАВА 9
– М-м-м, – застонала Тала, приходя в сознание. Голова на затылке пульсировала тупой болью, и от любого движения у девушки нещадно ломило виски, мысли путались. Глаза все еще оставались закрытыми. Слыша птичье пение и шум листвы, она никак не могла сообразить, где находится. Тала разлепила веки и увидела перед собой перья травы. Она лежала в неудобной позе на боку и, осторожно поднимаясь, стараясь не шевелить головой, испытала всю гамму чувств от онемения до покалывания в затекших конечностях. Приняв вертикальное положение, первым, что ей открылось, оказался мягкий, густой ковер подлеска. Медленно поворачиваясь, девушка осмотрелась: высоко над ней смыкались плотные кроны деревьев, всюду, сколько охватывал взгляд, распростиралось зеленое царство кустарников, трав и мхов. По мере того, как боль утихала, Тала все больше тревожилась. Она совершенно ничего не помнила после того, как бандиты вырубили ее: ни того, что произошло дальше, ни транспортировки ее бессознательного тела. Девушка в страшной догадке схватилась рукой за ворот рубашки, но одежда обнаружилась в полном порядке, все пуговицы по-прежнему застегнуты. Тала находилась в лесу, где-то далеко за городом, но как она оказалась тут, сколько ни старалась, Тала не могла понять.
– Неужели просто выкинули? – голос оказался чужым и сиплым. Хотелось пить. Сирот не учили навыкам выживания в дикой природе, и сейчас девушка об этом жалела. Где искать воду, она не представляла.
Тала поднялась с земли и, чувствуя себя терпимо, решилась на покорение огромной сосны в надежде увидеть с нее, в какой стороне находится город. Осторожно забравшись как можно выше, Тала озадаченно застыла от увиденного: на многие километры простиралось зеленое море. Девушка медленно поворачивала головой, созерцая открывшуюся картину. Внутри неотвратимо поднималась паника. Из последних сил, трясущимися руками она цеплялась за ветки, спускаясь вниз. Голова слегка кружилась, несколько раз нога, неудачно поставленная, соскальзывала, а подступившие слезы только усложняли путь вниз. Едва оказавшись на земле, она разревелась. Тала громко всхлипывала, размазывая слезы по лицу, и никак не могла остановиться. В голову лезли мысли одна хуже другой, но все сводились к тому, что ей не выбраться. Не зная, что есть, где искать воду, она умрет.
Когда рыдания стихли, на девушку навалилась черная меланхолия. Казалось, она не способна пошевелить даже пальцем и дышит только потому, что это заложено на уровне рефлексов. Тала сидела, оперев спину о шершавый ствол дерева, и чувствовала себя уставшей и разбитой. Она никогда не могла представить себе, что окажется одна в диких местах, единственным человеком на многие километры. Ее никто не станет искать, кому нужна безродная сирота? И самой ей не выбраться. Может, именно на это рассчитывали бандиты, что она сама погибнет, оставшись одна в дикой среде? Что убьет ее раньше: дикие звери, голод или жажда?
Тала бы еще дольше жалела себя, оставаясь на месте, только пить уже хотелось нестерпимо. Потребность организма заставила ее подняться. В какую сторону идти, девушка не представляла и, отдавшись на волю случая, побрела в ближайшие заросли, еще не совсем здраво мысля. Инстинкты, сложившиеся из знаний, упорно вкладываемых в юных головы воспитателями, направляли ее в сторону сочной зелени. Тала постепенно приходила в себя, продираясь сквозь кусты, ветками цеплявшимися за короткие волосы. Все штаны и пиджак формы покрывались мелкими колючками, крепко держащимися за ткань. Под ногами при каждом шаге мягко проседала земля.