Наконец, девушке посчастливилось обнаружить небольшую лужицу, в которой собралась драгоценная влага. Тала, ни о чем не думая, упала на колени и, придерживая волосы, губами прильнула к воде, жадно втягивая ее в себя. Со дна поднялась взвесь, но девушка, не обращая на это внимание, только выплевывала особо крупные частички. Иногда она останавливалась и дожидалась, когда ямка снова наполнится жидкостью, и снова пила. Когда жажда ушла, Тала остановилась и поднялась. Она окинула лес взглядом. Лето только набирало силу: еще не наступила пора ягод, в которых девушка хоть немного могла бы разобраться, грибы, конечно, появились, но боясь отравления, пробовать их не хотелось. Оставалась трава и луб деревьев. На уроках истории в приюте Тала запомнила рассказ о том, как раньше люди варили из него питательную похлебку, да и мальчишки, вечно мастерящий что-то из древесины, из любопытства пробовали его на вкус. Только девушка не помнила, какие виды растений пригодны в пищу, но когда найдет голод, придется опытным путем определять, чем можно поддержать жизнь. Пока на удивление есть не хотелось. Хуже дело обстояло с направлением, в котором идти. Тала еще раз поднялась вверх, с трудом взобравшись по высокой сосне, и обнаружила только единственный ориентир на всю округу – небольшой холм, как и прочее пространство, покрытый деревьями. Решив дойти до него и уже от туда оглядеть окрестности, девушка несколько приободрилась.
Следующие несколько часов она только и делала, что продиралась сквозь густой кустарник, изредка перемежавшийся участками высокой травы. Иногда ей казалось, что она слышала кого-то рядом. Тогда она замирала и с опаской озиралась. До сих пор ей не встретилось ни одного хищника, что очень радовало девушку и вселяло в ее сердце надежду на благополучное покорение холма. Выбравшись из очередных зарослей и до крови исцарапав руки, Тала в изумлении остановилась. Ее путь пересекала довольно широкая утоптанная тропа, проложенная сквозь густой подлесок. Девушка не верила своим глазам. Счастливая улыбка озарила ее лицо. Она ликовала, чувствуя, как страх одиночества и смерти слетел с плеч, и радовалась скорому избавлению. Если есть тропа, значит, где-то есть люди или оборотни! Тала кинулась сперва в одну сторону, но потом остановилась и, задумавшись ненадолго, все же направилась в другую, больше приглянувшуюся ей. Она бежала, словно летела, с каждым метром приближаясь к вожделенному спасению. Девушка не замечала, как вечереет, и небо, видневшееся сквозь кроны, приобретает золотисто-алые оттенки солнца.
Внезапно тропа оборвалась, просто растворилась среди уже низкого подлеска и травы. Девушка растерянно остановилась, обводя пространство непонимающим взглядом: куда дальше-то? Тала поискала вокруг продолжение дороги, но ощущая сгущающиеся сумерки и пришедшую с ними прохладу, вынуждена была повернуть назад. Обратно она неслась едва ли не быстрее, торопясь убраться из чужого дикого леса до темноты. Девушка не обращала внимания на крапиву, больно жалящую открытые участки кожи, и попадавшиеся на пути колючие ветки, вытягивающие нити из одежды. К ее несчастью второй конец утоптанной дороги так же внезапно исчез, выведя ее на небольшую поляну.
Охваченная беспокойством, Тала вынужденно снова влезла на дерево, чтобы отыскать ориентир, и, спустившись, продолжила продвигаться к холму. Еще несколько раз ей попадались утоптанные тропинки, как и первая внезапно растворяющиеся среди леса, стоило им вынырнуть из зарослей. Иногда они образовывали целые системы маршрутов, путая и сбивая девушку с толку. Тала отвлекалась на них, увлекаемая даруемой ими надеждой, до тех пор, пока не осознала горькую правду: то были звериные тропы, весьма облегчающие их передвижение в густых зарослях. Стоя на одной из троп девушка вдалеке услышала треск. Тала замерла, повернувшись в сторону звука. По ощущениям что-то медленно, но неотвратимо приближалось из чащобы, передвигаясь по утоптанной дороге. Что бы это ни было, вряд ли в лесу в такой поздний час можно встретить человека или оборотня. Хотя кому-то эта земля должна принадлежать. Девушка стояла в нерешительности: укрыться на дереве или убраться по земле. Второй вариант показался перспективнее, тем более что звук раздавался с той стороны, откуда она пришла, а значит, путь к холму оставался свободен.