Они шли слишком долго, Тала и без того уставшая от блужданий по лесу и переживаний, свалившихся на нее за этот бесконечно долгий день, постоянно спотыкалась и не падала лишь потому, что крепко вцепилась в своего провожатого.
– Долго еще? Я больше не могу, – взмолилась она, – у меня все болит, ноги уже не слушаются, и я дико хочу есть, понимаешь? – Девушка оторвала затекшую руку от его шкуры и в изнеможении опустилась на землю.
Медведь повернул к ней морду и заворчал, но Тала никак не отреагировала. Тогда зверь обошел ее и носом ткнулся ей под попу, поддевая ее и заставляя подняться.
– Да, чтоб тебя! – вырвалось у человечки, она гневно сверкнула на него глазами, но оборотню были безразличны ее угрозы.
Девушка с трудом поднялась, как тут же между ее ног просунулась медвежья голова. Тала едва не упала, успев схватится за густую шерсть.
– Что ты творишь? – слышались крики возмущения, пока до нее не дошел смысл действий оборотня: она сидела на его могучей шее. Тала обомлела и с благодарностью произнесла: – спасибо!
Теперь они двигались значительно быстрее. Тала вцепилась в свое транспортное средство и растерянно думала, почему медведь позволил ей влезть на себя. Зверолюди славилась своей гордостью, они не подчинялись никому, кроме вожака, и тем более не позволили бы использовать себя в таком качестве. Разве что детям прощали очень многое, в том числе и попытки оседлать кого-то из старших. Но, как только девушке исполнилось пятнадцать, она стала взрослой по всем меркам, почему же оборотень так добр к ней?
Ехать верхом на медведе оказалось не так удобно, как казалось: приходилось крепко держаться всеми конечностями, уже не говоря о том, чтобы расслабиться и дать телу возможность отдохнуть. Теперь зверь взбирался вверх по склону, Тала догадалась – они поднимались на холм. На самом его верху показался старый покосившийся дом. В темноте проступали лишь его очертания, да темные провалы окон свидетельствовали о том, что в нем давно никто не живет. У самого входа оборотень спустил человечку и, подтолкнув лбом в спину, отправил ее внутрь. В тусклом свете, приникавшем через окна и многочисленные щели, сложно было что-то разглядеть. Больше ощупью, чем с помощью зрения девушка исследовала внутреннее убранство и наткнулась на старую скрипучую кровать с истлевшим от времени соломенным матрасом. Тала, уже уставшая до такой степени, что ей стало безразлично состояние обнаруженной постели, завалилась спать. Едва оказавшись на кровати, она провались в глубокий сон.
Проснулась Тала совершенно разбитой. Каждый нерв ныл после вчерашнего забега по лесу, отбивая всякое желание шевелиться. Ветхую избушку заливал солнечный свет, по всей видимости, солнце поднялось высоко, и день был в полном разгаре. Девушка перекатилась на бок и осматривала помещение: пара колченогих табуретов, рассохшийся стол, шкаф с покосившимися дверцами и печь, единственная среди прочего сохранившаяся в хорошем состоянии, всюду грязь, иголки, пожухлые листья, разбухший от влаги под окнами пол. Не самое уютное жилье, но стоило благодарить хозяина и за такое гостеприимство. Повалявшись еще немного, Тала, морщась от ноющей боли в мышцах, поднялась. После отдыха теперь еще больше хотелось в туалет, пить, есть и умыться.
Снаружи нашелся медведь, старательно вылизывающий переднюю лапу. На солнце хорошо стало видно, как он стар: мех серебрился от седины, шкура попорчена шрамами, один даже проходил через всю морду. Он обратил внимание на человечку и внимательно следил за ней взглядом. Тала медленно направилась в ближайшие кусты, но услышала знакомое ворчание за спиной – зверь шел за ней следом.
– Уйди! Я в туалет, понимаешь? – она пыталась объясниться, но оборотень упрямо не отставал. – Кыш, пошел! – девушка замахала руками, отгоняя его. Медведь поднял брили и зарычал. – Ты, что, будешь смотреть? Я писать хочу!
Не дождавшись ответа, она зашла сбоку медведя, отталкивая его башку, постоянно поворачивающуюся в ее сторону. Убедившись, что зверь понял, что ему не нужно на нее смотреть, Тала по-быстрому исполнила свое самое сильное желание, хотя присутствие незнакомого оборотня в это время смущало.
– Почему ты не обернешься человеком? – в который раз допытывалась девушка. Медведь постоянно объяснялся только рычанием, мотанием головы, толчками вместо того, чтобы принять второй облик и разговаривать. Конечно же, отвечать ей не собирались. – Ты – оборотень, – она заглядывала в такие умные глаза. – Оборотень, но всегда зверь. Ты не можешь стать человеком? Почему?