– Оно ведь твое, зачем ты мне его отдаешь? – но зверь настаивал, и ей пришлось принять подарок.
Время летело не заметно. Вынужденная постоянно быть с медведем, Тала потеряла счет дням и не могла с точностью сказать месяц или полтора она уже провела в лесу. Оборотень не спускал с нее глаз, контролируя каждый шаг. Девушка не оставляла попытки бежать от своего надзирателя, но ей не удавалось скрыться от него надолго. Зверь так ни разу и не обернулся человеком. Его пленница долго гадала, что стало тому причиной, но все же вспомнила слышанную ею раньше историю. Зверолюди в старости, бывало, страдали от умственной болезни, из-за которой забывали как менять ипостась и дичали. Они становились агрессивны и опасны для окружающих, больше уподобляясь животным, потому покидали свою стаю и уходили в лес, нередко занимая человеческие территории. Люди же уступали им из-за страха, не желая жить под боком с грозным хищником и не имея возможности убить его, не вызвав гнев целой стаи зверолюдов. Медведь совсем не походил на свирепое животное, и Тала не испытывала никаких опасений с его стоны, напротив он относился к девушке слишком заботливо, потому она с неким скепсисом отнеслась к своим воспоминаниям.
В лесу жить стало гораздо комфортнее: пошли ягоды и грибы, дни и ночи были равно теплыми, да и за проведенное время девушка освоилась и просто привыкла. Каждое утро они вместе с оборотнем отправлялись к роднику, а потом, бродя по лесу, добывали пропитание. Изредка медведь приносил дичь, и Тала, никогда не страдавшая отсутствием аппетита, а в лесу при активном образе жизни он только возрос, с огромным удовольствием жарила ее на костре. Конечно, все получилось не с первого раза. Даже высечь огонь с помощью огнива, найденного в доме, оказалось непросто, но девушка приноровилась, а после пары раз сожженного до углей снаружи и сырого внутри мяса вполне неплохо готовила его. Без соли оно поначалу казалось совсем невкусным, но и тут заботливый зверолюд помог – нашел для человечки пряные травы. И, как только Тала привыкла к их вкусу, больше не кривилась и уплетала за обе щеки. Медведь, к слову, всегда ел только сырое.
Благодаря оборотню и ежедневным прогулкам по лесу Тала уже неплохо ориентировалась и чувствовала направление, замечала следы, оставленные животными, и блюла медвежью территорию. Вернее, обновлял пометки на границе медведь, а ее привлекал, видимо, все еще видя в ней своего медвежонка. Иногда девушка искренне жалела его, живущего в полной изолированности, а порой ужасно злилась, когда особенно чувствовала себя запертой в огромной клетке. Но, как бы там ни было, она привязалась к старому медведю, спасшему ее жизнь. Вместе они иногда купались в речке, уходя далеко от избы, проводили вечера, развалившись на теплой земле, и вдыхали удивительный, чудный запах леса. Тала никогда не думала, что бывает такой вкусный, густой, как мед, наполненный ароматами трав воздух. Он кружил голову, дурманил, заставляя забыться, растворяя все тяжелые мысли. Казалось, вот она жизнь – здесь и сейчас, такая простая и понятная, без интриг и подлых ударов исподтишка. И оборотень, ощущая тоже, был особенно спокоен, глазами улыбаясь маленькой человечке, что находилась рядом. В такие минуты Тала видела в его взгляде спрятанный глубоко внутри, закутанный в медвежью шкуру забытый зверем человеческий облик.
Обычно Талу будил оборотень, но сегодня она проснулась сама. Утро было погожим, как и большинство летних дней. Мягкий, рассеянный свет проникал в избу, сверкая медленно кружащимися частичками пыли. С улицы доносились непонятные звуки. Девушка встревожено прислушалась, уловив как бы рычание, сопровождаемое свистом и хрипами. Сонливость как рукой сняло. Тала соскочила с кровати и, впопыхах одев сильно потрепанную форму, вылетела наружу. Прямо напротив нее метрах в десяти среди деревьев темным пятном среди сочной летней зелени лежал медведь. Его бока тяжело ходили, каждый вздох, вырванный из тяжело вздымавшейся мощной груди, сопровождался стоном.