ибо пролиты не с безнадежностью, а с надеждой. Шевченко плакал горючими слезами,
по сквозь эти слезы всегда видел красоту природы и красоту души человеческой.
Можно было пасть духом в каземате и позабыть краски и запахи земли, неумирающее
ее обаяние. Но именно там он написал свое удивительное по чистоте, как ручеек в
тиши украинских дубрав, «Вишневый садик возле хаты...». Он не один боролся с
тоской и одиночеством: с ним вместе боролись его верные соратники — белопенные
украинские вишни и неиссякаемые соловьи.
Ear. Евтушенко
49
Мудрая и добрая сила природы, мудрая и добрая сила души человеческой была
всегда с ним. Он никогда не опускался до неверия, ибо неверие —удел слабых.
Надежду он понимал не как бесплодное упование, а прежде всего как действие, и
призывал к действию и других:
«Други мои, искренние мои! Пишите, подайте голос за эту бедную, грязную,
опаскуженную чернь! За этого поруганного бессловесного смерда!»
Шевченко, согласно его желанию, похоронен на берегу величавого и задумчивого
Днепра. Долгое время в народе ходила легенда о том, что в его могиле зарыто оружие.
И это не легенда, а символическое воплощение того, что оставил нам Шевченко. Жизнь
каждого великого человека —завещание. Великие завещают борьбу.
1961
РУССКАЯ ДУША
и
П есмотря на ужасы роботизации, предрекаемые некоторыми пессимистически
настроенными футурологами, хрупкое, неопределимое понятие «душа» не только не
отступает на задний план, но еще более возвышается над надуманной или реально
существующей угрозой технократической бездуховности. В понятии «душа» есть та
непреходящая ценность, потеряв которую люди перестают быть людьми, становятся
морально безоружными при всей технической вооруженности. Душа трудового
человека, родившегося на берегах Ганга, Миссисипи или Волги, едина в своей
общечеловеческой сущности, невзирая на социальные различия, а эксплуататорский
класс выпадает из мировой души, ибо его основа — бездушие. Тем не менее, при
общечеловеческом единстве психологического строя души, у каждой национальности
есть свои неповторимые черты, не схожие с чертами ни одной другой нации, и потеря
этой неповторимой индивидуальности непоправимо обеднила бы человечество.
Пушкин, Толпой, Достоевский — явления чисто русские, так же как Лонгфелло,
Уитмен, Фолкнер — чисто американские, а Сервантес и Лорка — чисто испанские, и
именно благодаря глубоко национальной принадлежности они стали частью мировой
культуры. И это прекрасно, что в разноплановой, но неразъемно гармонической мозаи-
ке национальных характеров существует русская душа без которой человечество
просто-напросто непредста* мимо.
28
Роберт Рождественский, активно выступающий в публицистическом жанре,
написал обратившие на себя внимание общественности строки:
Никогда не спрячусь за кондовой завесой. По национальности я —
советский.
Я совершенно разделяю обличительный пафос Рождественского по отношению к
литературно-бытовой кон-довости, пытающейся монополизировать патриотизм в
противовес интернационалистическому подходу, и согласен с тем, что по социальной
национальности, по исторической данности разные народы нашей страны дейст-
вительно ощущают себя единой социалистической нацией. Но если грузин внутри
социалистической нации ощущает себя грузином, украинец — украинцем, а русский —
русским, с гордостью храня свою русскую национальную душу, то от этого социализм
и становится надеждой человечества, чьи бессмертные идеалы: свобода, равенство,
братство. Загадочная русская душа, о которой столько написано, загадочна и для нас
самих, русских, но не в мистическом западном толковании, а как вековая глубина
каждодневно познаваемой непознаваемости. Банально повторять общеизвестную
истину, что поэзия — душа народа, но, пожалуй, ни к одной поэзии мира это так не
относится, как к русской. Да, собственно, и само национальное самосознание России,
по словам Достоевского, произошло через поэзию — через удивительный по своей
исторической силе пример Пушкина. Пушкин, Лермонтов, Некрасов, Блок, Есенин —
разве при всей неполноте хотя бы этого краткого перечня можем ли мы представить
русскую душу без их стихов, ставших слагаемыми русской души? Но есть в истории