Мы не чокаясь помянули по русскому обычаю ушедшего от нас поэта и послали его
семье радиограмму от имени всего экипажа: «Глубоко скорбим вместе с Вами о
кончине большого поэта, большого человека». Весть о смерти Твардовского для меня
не была громом с ясного неба. Небо было уже давно омрачено известием о его тяжелой
болезни. Иногда на горизонте появлялись проблески слухов то о каких-то болгарских
волшебных медиках, то о какой-то старушке знахарке со Смоленщины, но затем небо
снова затягивалось свинцовой пеленой неотвратимости. И все-таки даже в самом
безнадежном положении немного надеешься на чудо, и когда жизнь грустно качает
головой: «Чудес не бывает...», на душе становится горько от сознания бесчудесности.
«...Большого поэта, большого человека». Не тавтология ли это?
80
К сожалению, нет. Тютчев был большим поэтом, НО все-таки значительная,
служебная часть его жизни проходила в другом измерении, чем его Поэзия. Пушкин—
поэт и Пушкин — редактор «Современника», общественный деятель, не просто
дополняли друг друга, В были двуединым целым.
Твардовский был большим человеком не только и поэзии, но и за ее пределами. В
этом двуединое значение его личности, двуединая трагичность его потери.
Но прежде всего он был поэтом, а начало его общественных исканий — в исканиях
поэтических.
Говорят — традиционалист, но тот, кто создал свою интонацию, — уже новатор.
Говорят — слаб, как лирик, по разве внутренний лиризм не может прозвучать в эпике
или даже в сатире?
Один из редчайших крупных поэтов, почти ничего Не написавший о любви. Да, но
это — о любви к женщине, а сколько им написано о любви к людям, — значит, это и о
любви к женщине. Да и не просто писал О любви к людям — любил их. Позиция
достойней той, когда замусоливают слюнявыми рифмами воображаемое или реальное
прекрасное женское лицо, заслоняющее собой мир борьбы и страданий.
Людей он любил мучительно, как и поэзию. Боялся красивостей, напыщенной
риторики, верхоглядства, неточности. Копал глубоко, а не поверху, иногда долбил По
непробиваемому граниту, так что ломался черенок лопаты. Сказал однажды: «Наше
дело — старательское. I. кснуло золотце сверху, не успокаивайся, продалбли-||||! до
жилы. А то сдашься, бросишь, на новое место перейдешь, а на старом месте до
главного золота сан-и:метр всего оставался». Он был поэт, действительна
продалбливающийся до жилы, как Никита Мор-тюк до смысла жизни, и порой
обманывавшийся, как Иоргунок. Но кто не обманывался никогда, тот не Познал
никогда горестной сладости самоискуплення. И; тот заблудился, кто блуждал, а тот, кто
не выбрался.
Уже в замечательном переплясе из «Страны Мура-иии» можно было угадать
поэтические элементы для шия подлинно народной поэмы. И такой момент
I I in 1 и:уiiicilKO
81
пришел. Великая Отечественная война, давшая писателям небывало чистое чувство
единения с народом в справедливом бою, помогла Твардовскому приложить свое
профессиональное мастерство к бессомненно справедливому делу. Прекрасная лирика
Симонова тех лет была все-таки больше офицерской. «Василий Теркин» явился
солдатской энциклопедией войны. Глядя сейчас некоторые фильмы о войне в духе
голливудских боевиков, видишь попытку создания генеральской энциклопедии войны,
но эти попытки оканчиваются провалом, потому что города отдают генералы, а
побеждают солдаты. В Великой Отечественной войне победили и таланты наших
полководцев, но прежде всего миллионы Теркиных в серых шинелях. Теркин — это не
разновидность Платона Каратаева. Теркин — это живая русская душа Иванушки-
дурачка, варенная во многих кипятка? и все-таки выскакивающая из любых котлов в
шапке набекрень да поигрывая плечом. Теркин богаче, умнее и живучее Каратаева,
потому что старше его на огромный исторический опыт, который он усвоил своим
крестьянским хребтом. Как показала история, Теркин на том свете не пропадет:
Еще н впредь мне будет трудно. Но чтобы страшно — никогда.
Эти строки из позднего лирического стихотворения Твардовского вполне мог бы
сказать Теркин о самом себе.
А вот то, что иногда говорит Теркин от своего солдатского лица, звучит как монолог
самого автора, чуть придуривающегося, старающегося выглядеть чуть про-стоватей,
чем он есть на самом деле:
Я не так еще сказал бы — Да слова поберегу. Я не так еще сыграл бы — Жаль, что