— Может быть, простит. Это же ради него.
— Нет, не простит. Не знаю, потом, когда-нибудь… Да нет, лучше, чтобы никогда. Как я ему в глаза смотреть буду, если буду знать, что он это видел. Если когда-нибудь сама скажу — он хотя бы запись не увидит. Я ведь ее тоже видела — Сергей ваш, он мне ее показал, чтоб запомнила, чтоб не обольщалась. У него все рассчитано было — с гарантией. Ну что вы смотрите? Это, кажется, все, что вы хотели знать — больше нет ничего. Довольны вы?
Я довольна. Больше я знать ничего не хочу. Мне и этого достаточно. С горкой.
— Что вы делать будете с этим? Мужу расскажете, что я вам тут наговорила? Если расскажете, он мне мстить будет, не простит, что проболталась, не такой человек, чтобы простить. Если начальству расскажете — директор вон вокруг вас как вьется, велел все для вас делать, луну с неба — если ему расскажете, тоже ничего хорошего не будет. Я тогда сама отсюда уйду.
— Никому я не расскажу.
— Расскажете. Вы же хотите другого редактора — значит, он вас спросит почему. Увольняться мне надо, вот что — или в отпуск за свой счет на полгода, чтоб вас другому передали — а так нельзя, сами выгонят тогда.
— Люда, не буду я никому рассказывать. Во всяком случае — не хочу. Сергея я не вижу сейчас и вряд ли увижу — только на разводе…
Развод. Да, развод — я совсем забыла про развод. Видеть его еще придется.
— А директору вашему мне незачем это рассказывать. Насчет работы — я не знаю, как получится — но будем считать, что ничего не было, что мы ничего этого друг другу не рассказывали…
— Хорошо. Если у вас получится… Мне-то деваться некуда…
— У вас дети есть?
— Нет.
— Повезло вам. От него детей иметь…
— Давайте оставим эту тему.
— Ладно, оставим. Мне бы вас пожалеть — да нет у меня сил на жалость, не осталось. Я когда это имя услышала… Не могу. Дурно от одной мысли даже о нем делается.
И мне теперь делается дурно. И всегда будет дурно. Забыть бы — да не факт, что получится.
— Ну, вот и поговорили, — заключает наконец она. — А собирались ведь про роман. Придумали вы, про что писать? Или синопсис вам все-таки подобрать, поприличней из того что есть. Есть у меня несколько заявок — могу дать, посмотрите хоть, что другие пишут — вам же заказ такой сделали крупный, нельзя просто так.
— Придумала, — автоматически отвечаю я.
Потому что мысли мои сейчас далеко. Я вспоминаю всю нашу жизнь и опять переживаю ее заново, второй уже раз. Думаю о том, с кем и как я жила. И чья вина тут больше. Моя вина.
Она встает и уходит. Я остаюсь. Я сижу в этом баре еще почти час и думаю, о том, что услышала. И, как это ни странно, я кажется знаю, о чем буду писать. Нет худа без добра. Народная мудрость…
ДРУГ МОЕГО МУЖА
Следующие три недели я пишу, практически не вставая. Я пишу, пишу, пишу — без остановки. Людмиле я ничего не показываю, а на вопросы Василия Игоревича, когда он звонит и спрашивает «как дела?» — отшучиваюсь. Я нашла сюжет, нашла, про что писать. Как это ни цинично, я пишу про Сергея. Можно сказать, что сюжет — это последний его мне подарок, а можно — что я научилась из всего извлекать выгоду. Все, что меня не убивает, делает меня сильнее — кто это сказал, неужели действительно Ницше, как утверждает Яндекс? И если Ницше, то откуда это знаю — ведь я никогда его не читала.
Я писала самый женский роман — про мужчину. Я выписывала его из себя, как выдергивают стрелу, вытаскивают занозу. Я окончательно освобождалась — я могла уже позволить себе освободиться. Все кончилось — вот про Ивана я не могла бы писать роман, хотя он был для меня в тысячу раз важнее и интереснее — потому что кончилось еще не все. «С элементами детектива». С элементами, да — элементов тут предостаточно. Я притащила сюда всех женщин, которых только могла вообразить в жизни этого человека, я заставила их самих разбираться с тем, что там происходило, не перекладывая на плечи следствия, я писала «детектив изнутри» — не с точки зрения сыщика, а с точки зрения «преступника и его окружения».
Мой роман был как хор женских голосов — каждый пел об этом мужчине и каждый пел свое. Как ни странно, мне это почти ничего не стоило. Мне не надо было выдумывать — а то, чего я не знала, додумывалось с легкостью. Я позволила себе знать, как все было на самом деле. Хотя ничего я не знала, ничего. Но теперь это уже не имеет значения. Пусть. Написать и забыть. Написать, забыть, получить много денег, уехать в Париж и быть счастливой. Сначала написать.