Интересно, что сказал бы Сережа, если бы я заставила его ходить по полотну? С пылесосом, с горячей водой, конечно, проще. Но все равно каждый раз приходится сжимать зубы. А теперь вот как раз понедельник, деваться некуда. Я повязала голову платком, надела рабочую майку, старые тапочки, поставила ведро под кран и поволокла пылесос в комнату. Просто «Тимур и его команда» — «а прохожие с улицы удивленно поглядывали на босоногую девчонку в красном сарафане, которая, стоя на подоконнике третьего этажа, смело протирала стекла распахнутых окон».
Управилась часа за два, все практически вылизала и села отдыхать — а потом еще несколько рубашек погладить и можно к компьютеру. Устала. Вчера поздно вернулись — ездили в гости, к Борису. Борька хороший, он из всех Сережиных друзей больше других мне нравится. Они вместе учились в институте и работают теперь вместе; Сережа его к себе позвал, когда место освободилось. У них в конторе уже все практически женатые, один Борька холостой остался — и вечеринки у него холостяцкие, веселые, даже если только мы вдвоем приезжаем. Но обычно бывает еще кто-то, два-три человека — вчера вот была девушка Оля. Оля мне понравилась — и поскольку никого, кроме Оли, Борька не приглашал, и поскольку он был явно в ударе, что называется, и совершенно без пошлости, хотя надо сказать, за ним вообще этого не водится, но вчера он был просто как-то совершенно идеален — весь светился и летел вперед, — по совокупности мне показалось, что намечается что-то серьезное.
Я только рада буду — хотя из эгоистических соображений мне жаль потерять Борьку. Кто знает, как все переменится, если у него будет жена, какие порядки она заведет, в кого его превратит. Я, хоть и мало людей видела, объективно мало, все-таки успела заметить, как все меняются, когда жена или муж берут их в оборот. Ну, наличие мужа, может быть, влияет и не так сильно — это я по себе сужу да по Светке, но по Светке судить нельзя, она сильная личность, а себя я не вижу со стороны, а вот наличие жены совершенно точно меняет мужчину.
Опять же, сужу не по себе — у нас в семье сильная личность муж, куда мне до Сергея, переделывать его жизнь, но исподволь — исподволь женщина, конечно же, влияет. Она покупает занавески, покупает рубашки, накрывает на стол, выбирает обои — конструирует мужской мир. И через двадцать лет оказывается, что никакого его мира там нет — там мир его жены. Потому, наверное, и держатся все эти семьи, где любовь давно уже прошла, но живут — мужчина не может снять с себя женщину, как кожу. И потому, наверно, свекровь не может пережить сам факт существования невестки — она видит, как меняется ее сын.
Со свекровью мне, кстати, тоже повезло — но не за счет какой-то большой близости, а скорее удаленности: она очень спокойно перенесла Сережину женитьбу, даже, пожалуй, холодно, и никогда ни во что не вмешивалась. У меня такое ощущение, что ей все равно. Я не представляю, что было бы, например, будь у нас дети — не представляю ее в роли бабушки. Вероятно, она была бы из тех, что пишут внукам открытки и дарят подарки на Рождество — западный вариант. Сейчас я ее вижу два, от силы — три раза в год. Сережа, конечно, чаще — он ездит к родителям регулярно, но без меня. И я тоже обычно к маме одна езжу. Хотя моя-то, конечно, совсем другая. Ну, не совсем, но почти. Но моя была бы настоящей, классической бабушкой.
А теперь надо потянуться, напрячь все тело, а потом резко расслабиться, сбросить усталость — тоже научили когда-то — и идти гладить. Вот только еще пакет остался — выворотила из-за шкафа, стоял в углу, на полу за Сережиным рабочим столом, и успел уже тоже покрыться пылью — я туда в прошлый понедельник не залезала, лень было. Пыль стереть — и назад, наверное, поставить. Хотя назад, пожалуй, не надо — убрать к Сереже в ящик, чтобы пыль больше не собирал. Любовь к порядку, приобретенная за годы супружества, меня когда-нибудь погубит.
Есть такая сказка — про Синюю бороду. У одного герцога было семь жен, и все они умирали загадочной смертью, и каждой новой жене он давал ключи от всех комнат и просил не открывать одну, только одну. Любопытная жена, разумеется, открывала дверь в эту комнату — и тогда уже ничего не оставалось делать, приходилось убивать жену. Что там было внутри — те самые любопытные жены или еще что-то, я не помню.