Райс и его тренеры точно знали, что ему было нужно для превосходства. Они сосредоточились на этом, а не на других целях, которые могли выглядеть желательными, например на скорости.
Футбольный сезон длится менее полугода. Большая часть работы Райса приходилась на межсезонье. Советы тренеров были важны, но в основном работу, связанную с футболом, он выполнял самостоятельно.
Нет ничего приятного в том, чтобы бегать до изнеможения или поднимать тяжести, пока не начнут отказывать мышцы. Но, безусловно, эти занятия были важны.
Средний игрок НФЛ покидает лигу в середине третьего десятка; тридцатипятилетний футболист — необычайное явление. Бытует мнение, что даже если спортсмену удается избежать травм, тело неизбежно изнашивается, и игрок, подбирающийся к сорока, уже не может одолеть соперника на пятнадцать лет моложе себя. Немногие сорокалетние игроки в основном оказываются квотербеками, которым в большинстве случаев не приходится вести защиту или много бегать, либо кикерами или пантерами, лишь пару раз вступающими в игру и вообще редко соприкасающимися с противниками. От вайдресиверов, бегающих как заведенные и часто сталкивающихся с другими игроками, не ожидают, что они продержатся двадцать сезонов или будут играть до сорока двух лет. Этого не добился никто, кроме Райса.
Важная находка
Естественно, возникает вопрос, какое отношение к нам имеет карьера звезды американского футбола; кроме того, это ведь история одного-единственного человека. С научной точки зрения это не статистика, а беллетристика. Чтобы увидеть, какие очевидные выводы из карьеры Райса можно довольно широко применить, рассмотрим крайне важное и очень строгое научное исследование, проведенное в начале девяностых совсем в другом месте, в Берлине, и совсем в другой области — в музыке.
Цель исследования заключалась в том, чтобы установить, почему одни скрипачи играют лучше других. Исследователи отправились в Музыкальную академию Западного Берлина (так она тогда называлась), выпускавшую прекрасных музыкантов, многие из которых впоследствии играли в крупных симфонических оркестрах или делали сольную карьеру. Исследователи попросили преподавателей назвать лучших скрипачей с потенциалом к сольной карьере международного уровня, а также просто хороших музыкантов. Кроме того, в академии было особое отделение с более лояльными требованиями при приеме, студенты которого обычно становились учителями музыки; исследователи набрали группу и из этого отделения. Таким образом, получилось три группы испытуемых — назовем их неплохими, хорошими и отличными, — отобранных к тому же по критериям пола и возраста (мужчины немногим старше двадцати).
Далее исследователи собрали подробные биографические данные обо всех испытуемых — в каком возрасте они начали заниматься музыкой, с какими учителями, в каких конкурсах участвовали и многое другое. Полученные данные подтвердили мнение преподавателей музыки: отличные скрипачи выступали на конкурсах лучше хороших, а хорошие были успешнее неплохих. Испытуемых попросили указать, сколько часов в неделю они занимались каждый год с начала занятий музыкой. Им предложили длинный список занятий, связанных и не связанных с музыкой, и спросили, сколько времени они проводили за каждым из этих занятий на протяжении последней недели; кроме того, их попросили определить, насколько каждое из занятий важно для того, чтобы они лучше играли на скрипке, насколько оно трудоемко и насколько приятно. Спрашивали у них и еще многое, например, как они провели предшествующий день, минута за минутой; кроме того, им пришлось в течение недели вести подробный дневник. Поскольку дневниковые записи не всегда точны, исследователи изучили их несколькими способами и провели основательные интервью с испытуемыми, чтобы подтвердить достоверность полученных сведений.
В результате был накоплен чрезвычайно ценный материал. Непосвященный человек при взгляде на эти данные решил бы, что они просто отражают недельный период жизни скрипачей, проанализированный тринадцать раз. Но, как оказалось, результаты этого анализа были на редкость показательны и убедительны.
По многим параметрам все три группы скрипачей были примерно одинаковы. Все они начали заниматься скрипкой в возрасте около восьми лет и решили стать музыкантами примерно в пятнадцать — статистически значимых расхождений между группами не было. На момент проведения исследования каждый испытуемый занимался скрипкой не менее десяти лет.
Поразительно, но факт: все три группы уделяли одинаковое количество времени делам, связанным с музыкой — выполнению заданий, упражнениям, урокам и т. д., — около пятидесяти одного часа в неделю. Исследователи не обнаружили статистически значимых различий между группами в этом отношении. То есть представители всех трех групп каждое утро вставали и приступали к занятиям, имея плотную рабочую неделю, так же, как и многие люди во многих областях.
Скрипачи были вполне уверены в том, какая деятельность наиболее важна для их совершенствования: самостоятельные занятия. Когда их попросили расставить по порядку важности двенадцать связанных с музыкой занятий и десять не связанных с ней (таких, как домашние дела, посещение магазинов, отдых), самостоятельная практика оказалась на первом месте.
Все они это знали, но не все это делали. Хотя скрипачи понимали важность самостоятельных занятий, количество времени, которое представители разных групп фактически им уделяли, резко различалось. Две высшие группы, отличные и хорошие скрипачи, занимались самостоятельно в среднем около двадцати четырех часов в неделю. Скрипачи неплохие, из третьей группы, занимались сами лишь девять часов в неделю.
Скрипачи были уверены, что это самое важное для их будущей карьеры дело, при этом они считали, что это сложно и совсем не весело. В аспекте трудоемкости самостоятельные занятия превосходили игру для зрителей и даже уход за детьми.
Упражнения, когда их много, вынуждают человека особым образом организовывать свою жизнь. Скрипачи двух высших групп на большую часть занятий отводили позднее утро или время после полудня, когда они были еще достаточно свежи. Напротив, скрипачи третьей группы занимались в основном вечером, когда усталость, вероятно, дает о себе знать. Обнаружилось и другое различие между участниками двух высших и третьей группы: первые спали больше своих менее успешных однокашников, причем не только ночью — они ложились вздремнуть еще и днем. Музыкальные занятия, похоже, основательно изнуряют.
Самостоятельная практика стоит особняком в ряду занятий, связанных с музыкой, так как во многом находится под контролем учащегося. Большинство других занятий — практические уроки, теоретические занятия, выступления — требуют участия других людей и поэтому связаны с ограничениями. Но, имея 168 часов в неделю, человек может самостоятельно заниматься почти все время. Собственно говоря, ни один участник исследования не уделял занятиям каждый свободный час.
Итак, все скрипачи понимали, что самостоятельная практика — самое важное условие творческого совершенствования. Все они располагали почти неограниченным временем для занятий, хотя никому из них они не давались легко.
В этом отношении все они были одинаковы. Разница состояла в том, что некоторые практиковались больше и достигали лучших результатов.
Как оказалось, занятия давали накопительный эффект. Напомню, что, по данным исследования, отличные и хорошие скрипачи уделяли самостоятельной подготовке примерно одинаковое количество времени — двадцать четыре часа в неделю. Это равенство на первый взгляд озадачивает. Если больше практики — лучше результат, то почему лучшая группа занимается не больше, чем средняя?