– О! Так ты у нас теперь идейный. Спишь и видишь, как сжигаешь малефиков, – расхохотался Гийом. – «Во имя чистоты этого мира и матери церкви»!
– Все не так плохо, мы уже почти сто лет светское бюро надзора, а не отделение инквизиции, – серьезно сказал Лео. – Просто я посмотрел на всю эту «красоту» и задумался о дальнейшем пути. Чему буду заниматься в жизни дальше. Это сложно решить.
– Так что с девушками? Неужто все было так плохо? – вернулся к заданному вопросу полицейский.
– Просто я не люблю, когда меня ставят перед фактом. И не хочу этого в своей семье.
– Наивный-наивный юноша, – со странной улыбкой сказал Гийом.
– Что? – не понял Леонардо.
– Ничего-ничего. Сам все потом поймешь. Когда вырастешь. Поверь мне, когда пойдет третий десяток, ты по-другому посмотришь на мир.
– Ты меня всего на три месяца старше, – усмехнулся Лео. – Давно двадцать лет тебе стукнуло, мудрый старец?
– Но-но, не перечь старшим, девятнадцатилетний сопляк, – деланно грозно сказал полицейский. Сделав глоток пива, он продолжил расспросы: – Так значит, с прекрасным полом все очень грустно?
– Ну как сказать, – неожиданно для себя произнес младший следователь. – Познакомился я тут с одной милой дамой.
– О, а при каких обстоятельствах?
«Она лупила табуреткой вышибалу в баре», – подумал Леонардо.
– Там все было сложно, – туманно ответил Милано. – Но можно сказать, что я ее спас.
– Хорошее начало, – одобрил Гийом. – Продолжай в том же духе, прекрасный принц.
– Есть одна проблема, – хмыкнул Милано. – Даже две.
– Какие?
– Она на две головы меня выше.
Полицейский поперхнулся пивом.
– Любишь ты покорять высоты, – прокашлявшись, пробормотал он.
– Есть такое, – весело сказал Лео. – А еще ее дядя – мой непосредственный начальник.
– Еще пива! – крикнул подавальщице полицейский и обратился к приятелю: – Удачи тебе, латин. Эту вершину будет покорять непросто. Но я всегда тебе помогу… цветы принесу, оградку покрашу. Все для твоего спокойствия сделаю.
Младший следователь лишь улыбнулся.
На часах было два пополудни.
Лео необходимо было возвращаться на работу, а вот Гийом отправился домой, о чем не забыл напомнить одногруппнику несколько раз.
Приехав в бюро, Милано внимательно изучил полученное дело. Пожар начался сегодня около часа ночи. Соседи ничего подозрительного не слышали. Никаких улик полиция не обнаружила. Все как всегда.
В отчетах судебных медиков тоже ничего интересного не было. Лео снова поймал себя на желании убить одного подонка, когда читал про погибших дочерей старьевщика. Почему-то в этот момент он вспоминал про своих сестер.
Леонардо отложил в сторону папку, помассировал виски. Если бы у него в руках оказалась бы какая-то личная вещь убитого старьевщика – блокнот, очки или что-то подобное – ситуация была бы гораздо проще.
Увы, малефик уничтожил все следы. Кончено, был шанс, что в промежутке между сделкой и пожаром, одноногий Луи продал кому-то вещь, которая была в лавке во время злополучной сделки.
Да еще лежала так, что запечатлела все в подробностях.
«Восприятие» вещей было своеобразным, но в чем-то схожим с человеческим. Лежащий в коробке предмет не мог увидеть что-то за пределом своей «тюрьмы», да и слышал плохо.
Милано покачал головой. Нет, этот вариант бесперспективен. Вряд ли удастся найти подходящий предмет. Да и много ли из него удастся узнать?
Малефик не покупал цепи сам, слишком опасно. Лео был уверен, что он действовал через посредника.
– Скорее всего ты сейчас лежишь на дне реки. Или тебя скормили демону. Этот урод не любит оставлять следы, – мрачно сказал Леонардо.
Действительно, единственная ниточка – это покупки.
И здесь возникал главный вопрос: зачем малефику динамит?!
Призвать тварь из иного мира с помощью обычного мела и горсти камней мог только опытный малефик, а усмирить ее парой фраз – чудовищно сильный. Такой, не напрягаясь, может сравнять с землей целый квартал.
Зачем тогда ему взрывчатка, да еще и в больших количествах? Непонятно.
Очевидно все было только с цепями – серебряные оковы нужны были для сдерживания твари.
– И обо всем этом мы узнали от первого встречного. О всех действиях малефика, который годами не попадал в поле зрения бюро, – задумчиво сказал Леонардо. – Мишель прав, это очень странное дело.
Даже с учетом того, что Жан-Жак был гораздо выше рангом, чем обычный информатор бюро надзора, все это выглядело очень подозрительно.