— И, конечно же, само изображение силосной башни — оно является типичным и в то же время напоминает о ферме, где художник провел детство…
— Чего?
— Силосная башня… — Женщина прервала выступление. — Тема. То, что изображено на картине.
— Ах, да. — Так вот как это называется. Бекки сразу показалось, что она уловила очертания башни, а теперь еще и покосившийся забор, и кипарисы, но они второстепенны. Главное — башня. «Тема», — повторила она про себя. Целых две лихорадочных недели до покупки она, оказывается, не знала тему картины.
Бекки обняла отца за плечи, помогла ему спуститься по лестнице; подождала возле туалета, затем проводила к кровати, расстелив на ней его пижаму. Дальше он справится. Включила оба ночника, положила его очки рядом с будильником — отец ставил будильник на 4:40 утра.
Вернулась к себе в комнату и улеглась в кровать. Ну и что. Да, папа не видел в картине того, что видела она. Вот старый ночник на комоде ему нравится. Черт, даже раньше, когда он не болел, ему не было дела ни до каких картин, он их просто не замечал. Бекки не помнила, чтобы отец вообще проявлял интерес к живописи.
Так что можно не огорчаться, и нечего привередничать. Плакать она точно не собиралась. И жалеть себя, поддаваясь внезапным горьким размышлениям: об учебе в колледже можно забыть, парня у нее нет, и мама не хлопочет внизу, прибирая на кухне после семейного ужина. Бекки упорно старалась направить поток своих мыслей так, как ей спокойнее и радостнее.
Вот она в офисе, снимает трубку после первой же трели. На целый день раньше сдает недельный отчет. Случайно слышит слова мистера Дэвида: «Эта новенькая быстро всему научилась, такая шустрая». Вот сидит с прямой спиной за столом, перебирает кучу счетов-фактур. Приносит миссис Харрис пакетик креветок (и миссис Харрис потом счастлива весь день!) для ее полосатого кота. Аккуратно расчерченные журналы с записями, упаковка йогурта в холодильнике в комнате отдыха, пожелания доброго утра — ими обменивались все, даже старый мэр Томсик приветствовал Бекки, если она случайно проходила мимо.
Бекки перевернулась на бок и еще раз посмотрела на картину. Теперь это ее картина, и какая разница, понимает ли кто-то другой, насколько она чудесна? Ночной ветер гнул и качал ветви тополя. Бекки выключила верхний свет. Лежала и умоляла:
«Ну же, прошу тебя. Измени все вокруг».
Глава 4
Пирсон
1984
Почти девять вечера, а официант еще не убрал со стола тарелки с закусками. Бекки знала все наперед: сейчас ее новый босс, Карл Прайс, закажет сразу несколько десертов, чтобы все попробовали каждый из них: «Да ладно, съешьте хоть кусочек, не помрете же». Потом кто-нибудь скажет: «Пожалуй, выпью кофе». Карл попросит бокал «десертного вина» (ужасно сладкого) и будет пить его полчаса, не меньше, малюсенькими глоточками, продолжая разговор. Бекки и предположить не могла, что ее самой утомительной обязанностью после повышения до помощника контролера будут бесконечные ужины в ресторане. Если бы три года назад кто-нибудь сказал ей — тебе будут платить за то, чтобы ты ела стейк и смеялась над идиотскими шутками, она бы ответила: замечательно.
Карл имел обыкновение проводить встречи с клиентами в ресторанах, и всего за несколько месяцев после того, как Бекки получила новую должность, они объехали все заведения «высокой кухни» Пирсона и близлежащих округов; в основном, стейк-хаусы и итальянские кафе. Сегодня они сидели в ресторанчике «Мама София». Бекки тихонько попросила Карла: ей что угодно, только не рыбу. Поэтому он заказал лазанью — себе, Бекки и двум представителям «Молтен индастриз», специалистам по очистке сточных вод. Бекки с мрачным видом ковыряла вилкой еду — очень большая порция. Папе понравилось бы, здесь хватит на два раза покушать, хотя остатки она никогда не забирала. Карл — забирал, клиенты тоже часто так делали, но у Бекки были свои правила.
— Я слышал, у вас есть еще семейный бизнес, — наклонившись к ней, произнес Билл из «Молтена». Во время ужина он все пытался перевести разговор в «рабочее» русло, однако Карлу хотелось поговорить о своей любимой бейсбольной команде.
— Да, что-то вроде того. — Бекки почти полностью свернула деятельность компании «Фаруэлл. Сельскохозяйственное оборудование». Еще в прошлом году она перестала принимать заказы, отказалась от страховки и уволила сезонных рабочих. Сейчас в амбаре уже практически не было ни инвентаря, ни строительных материалов, ни поддонов и стеллажей. Каждый вечер Бекки парковалась в тени пустующей пристройки и каждый раз жалела, что они на нее потратились. Яркая вывеска и девять тысяч долга.