– Мы уходим. Не заглянешь ли к нам, заодно и позавтракаем?
– Да-да, большое спасибо.
Он помог им собрать полотенца, очки от солнца и итальянские газеты.
Тому казалось, что они никогда не доберутся до места. Он шел следом за Дикки и Мардж, медленно, но упрямо преодолевая бесчисленные каменные ступени, иногда по две сразу. Солнце лишило Тома сил. Ноги у него дрожали. Плечи порозовели, и он прикрыл их рубашкой. Солнечные лучи жгли затылок, голова кружилась, его подташнивало.
– Нелегко? – спросила Мардж. Дыхание у нее было абсолютно ровное. – Ничего, поживешь здесь – ко всему привыкнешь. Знал бы ты, каково тут в июле, в самое пекло.
У Тома не нашлось сил что-либо ответить.
Через пятнадцать минут ему стало лучше. Он принял холодный душ и устроился на террасе Дикки на плетеном стуле с бокалом мартини в руке. По предложению Мардж он снова надел плавки, но накинул на плечи рубашку. Пока он принимал душ, стол накрыли на троих. Мардж была на кухне, где разговаривала по-итальянски с прислугой. Интересно, Мардж тоже здесь живет? – подумал Том. Дом довольно большой. Мебели немного. Том отметил приятное сочетание итальянского античного стиля и американской богемы. В холле висели два подлинных рисунка Пикассо.
Мардж вышла на террасу с бокалом мартини.
– Вон там мой дом, – показала она. – Видишь? Белое квадратное здание. Крыша красная, немного потемнее, чем у соседних домов.
Отличить ее дом от других Том не смог, но сделал вид, будто увидел его.
– Ты давно здесь?
– Год. С прошлой зимы. Вот это была зима! За три месяца всего один день не шел дождь.
– Правда?
– Угу. – Мардж отпила мартини и с довольным видом окинула взглядом деревушку. Она снова надела свой красный купальник, а поверх него набросила полосатую рубашку. Недурна, подумал Том, и фигура, в общем, ничего – для тех, кто любит поплотнее. Ему такие фигуры не нравились.
– Кажется, у Дикки есть яхта? – спросил Том.
– Да, «Пипи». От слова «pipistrello».[9] Хочешь взглянуть?
Она указала на что-то трудно различимое на небольшом пирсе, который был виден с края террасы. Все лодки напоминали одна другую, но яхта Мардж и Дикки выделялась своим размером, и у нее было две мачты.
Появился Дикки. Он налил себе коктейль из стоявшего на столе кувшина. На нем были плохо выглаженные парусиновые брюки и терракотовая льняная рубашка цвета его кожи.
– Извини, придется пить безо льда. У меня нет холодильника.
Том улыбнулся:
– Я привез тебе халат. Твоя мать сказала, что он тебе понадобится. И носки.
– Ты знаком с моей матерью?
– Перед отъездом из Нью-Йорка я познакомился с твоим отцом, и он пригласил меня отобедать.
– И как мама?
– Без конца хлопотала в тот вечер. По-моему, она быстро устает.
Дикки кивнул.
– Я получил письмо на этой неделе, из которого понял, что ей лучше. Резкого ухудшения ведь нет, как, по-твоему?
– Вроде нет. Несколько недель назад твой отец беспокоился больше. – Поколебавшись, Том добавил: – Он беспокоится также по поводу того, что ты не возвращаешься.
– Герберта всегда что-то беспокоит, – сказал Дикки.
Из кухни вышла Мардж с прислугой. Они несли дымящееся блюдо со спагетти, большую миску с салатом и тарелку с хлебом. Дикки заговорил с Мардж о расширении какого-то ресторана на пляже. Его владелец собирался увеличить размеры террасы, чтобы больше людей могло танцевать. Они обсуждали эту тему подробно, неторопливо, как это делают жители небольшого городка, которых интересует буквально все, что происходит по соседству. Присоединиться к разговору Том никак не мог.
От нечего делать он стал рассматривать кольца Дикки. Оба ему понравились: большой прямоугольный зеленый камень, оправленный в золото, на безымянном пальце правой руки и печатка на мизинце левой. Печатка была побольше и поизысканнее, чем у мистера Гринлифа. У Дикки были длинные худые пальцы. «Прямо как у меня», – подумал Том.
– Между прочим, твой отец показал мне верфь Бурка – Гринлифа, – сказал Том. – Он говорил, что по сравнению с тем, что ты видел в последний раз, там много нового. На меня верфь произвела впечатление.
– Он тебе, наверное, и работу предлагал. Ему нужны многообещающие молодые люди. – Дикки накрутил на вилку аккуратный пучок спагетти и отправил в рот.
– Нет, не предлагал.
Том почувствовал, что разговор принял плохой оборот. Уж не дал ли мистер Гринлиф Дикки знать, что Том приедет читать ему наставления о возвращении домой? Или Дикки просто в дурном настроении? Он явно изменился с той поры, когда они виделись в последний раз.