– Оплатил дорогу? Ну и ну! С ума он там, что ли, сошел?
Дикки закрыл дверь.
– Мы познакомились в баре в Нью-Йорке, – сказал Том. – Я объяснил ему, что у нас с тобой шапочное знакомство, но он почему-то решил, что, приехав сюда, я смогу помочь. Я согласился.
– Как он нашел тебя?
– Через Шриверов. Я этих Шриверов почти не знаю, но какое это имеет значение? Тебя-то я знаю, а значит, могу тебе помочь.
Они рассмеялись.
– Не хочу, чтобы ты подумал, будто я использовал твоего отца, – сказал Том. – Надеюсь скоро найти где-нибудь в Европе работу и вернуть ему деньги. Он оплатил мне билет в оба конца.
– А, не бери в голову! За билет заплатит фирма «Бурк—Гринлиф». Интересно, как это папа подошел к тебе в баре? Где это было?
– «У Рауля». Вообще-то, он шел за мной от «Зеленой клетки».
Том думал, что Дикки знает о «Зеленой клетке», очень популярном баре, но выражение его лица оставалось равнодушным.
Они выпили в гостиничном баре за Герберта Ричарда Гринлифа.
– Мне только что пришло в голову, что сегодня воскресенье, – сказал Дикки. – Мардж сегодня в церкви. Приходи к нам, вместе пообедаем. По воскресеньям у нас всегда курица. Старый американский обычай – курица по воскресеньям.
По дороге Дикки решил заглянуть к Мардж, не дома ли она. Они свернули с главной улицы, поднялись по склону вдоль каменной стены, прошли чей-то сад и снова поднялись по ступенькам. Мардж жила в довольно неприглядном одноэтажном строении с неухоженным садом перед ним. Возле входа валялись пара ведер и шланг, а о том, что здесь живет женщина, напоминал красный купальник, сушившийся на подоконнике. Заглянув в открытое окно, Том увидел на заваленном бумагами столе пишущую машинку.
– Привет! – сказала Мардж, открывая дверь. – Здравствуй, Том! Где ты был все это время?
Она предложила им выпить, но в бутылке джина оказалось совсем на донышке.
– Ладно, все равно идем ко мне, – сказал Дикки.
Он прошелся по ее гостиной, служившей заодно и спальней, с видом завсегдатая, будто и сам здесь иногда жил. Наклонившись над горшком, в котором произрастало какое-то крошечное растение, он нежно дотронулся до него указательным пальцем.
– Том может рассказать тебе кое-что смешное, – сказал он. – Расскажи-ка, Том.
Том стал рассказывать. Рассказ получился очень смешным. Мардж смеялась так, будто ей уже давно не было так весело.
– Когда я увидел, что он идет за мной к «Раулю», я хотел смыться через заднюю дверь!
Казалось, его язык говорил независимо от сознания, а сознание в этот момент было занято тем, что оценивало, насколько его акции растут в глазах Дикки и Мардж. То, что акции росли, было очевидно по выражению их лиц.
Взбираться по склону к дому Дикки было на этот раз вдвое легче. На террасе вкусно пахло жареной курицей. Дикки приготовил мартини. Том принял душ, потом то же самое сделал Дикки, после чего налил себе, как и в первый раз, выпить, но сейчас атмосфера была совершенно другая.
Дикки сел в плетеное кресло и перекинул ногу через подлокотник.
– Скажи, Том, – улыбаясь, спросил он, – чем ты занимаешься? Ты говорил, что хотел бы устроиться на работу.
– Зачем тебе это? Можешь что-то мне предложить?
– Вроде бы нет.
– Ладно, скажу. Я много чего умею: могу быть швейцаром, присматривать за детьми, работать бухгалтером. К несчастью, у меня талант на цифры. Как бы я ни был пьян, официанту меня ни за что не обсчитать. Могу подделывать подписи, управлять вертолетом, играть в кости, изображать других людей – практически кого угодно, могу стряпать. Могу заменить в ночном клубе заболевшего артиста. Продолжать?
Подавшись вперед, Том загибал пальцы, перечисляя свои способности. Он и вправду мог бы продолжить перечисление.
– А что значит – заменить артиста? – спросил Дикки.
– Ну… – Том вскочил на ноги. – Да вот, например. – Он выставил вперед ногу, а руку положил на бедро. – Английская леди знакомится с американской подземкой. Она и в лондонской-то никогда не была, но хочет увезти из Америки хоть какие-то впечатления.
Том изобразил эту леди – как она ищет монету, пытается опустить ее в автомат, но монета не влезает в щель, тогда она покупает жетон, задумывается, по какой лестнице лучше спускаться, выражает недовольство тем, что в метро так шумно, долго едет в вагоне, а потом пытается выбраться наверх, – тут Мардж непонимающе взглянула на Дикки, и он сказал ей, что это англичанка в подземке, но Мардж по-прежнему ничего не понимала и лишь переспросила: «Что?» – затем леди ткнулась в дверь, за которой оказался мужской туалет, и едва она это, к своему ужасу, осознала, как упала в обморок.