Великий магистр добрался до шеи Этаса, оставил там несколько укусов, а потом прижался языком к пульсирующей жилке. Огонек заерзал под ним. В легкой хлопковой рубашке Роммату стало жарко, и он избавился и от нее, для чего пришлось выпустить арестованные руки любовника. Длинные распущенные волосы, разумеется, мешались, и Роммат скрепил их вместе заклинанием - неаккуратно, не глядя, но и саргерас с ними.
- Пойдем в спальню, - предложил он, предвкушая, как разложит Этаса на широкой кровати.
- Погоди, а как же талассийские развлечения?
Роммат не сразу сообразил, о чем это он. Огонек указал взглядом куда-то в сторону. А, кальян. Курение кальяна действительно было занятием, более любимым талассийцами, чем даларанцами или представителями иных народов. В Квель’Таласе кальян непременно имелся в каждом доме, как чайный сервиз. Даже если не любишь сам - изволь предложить гостям. Во дворце даже в одном из переговорных залов, не говоря уж о менее официальных помещениях, стояла такая штуковина со шкатулкой с травами.
Роммат предпочел бы начать вечер, посвященный талассийской культуре, в другой раз или чуть позже, после секса, но не стал портить Огоньку план. Не услышав возражений, Этас приподнялся и протянул любовнику мундштук, снимая чары стазиса. Роммат набрал в рот дым и, выпустив лишнее, втянул в легкие. Он не был любителем этого удовольствия и курил кальян только за компанию с друзьями. В аромате дыма он сумел распознать лишь магорозу и какой-то фрукт - вроде бы яблоко, но он не был уверен. Ну и кровопийку - как без нее, талассийское же развлечение.
Кровопийка почти не хранится, на нее плохо ложатся чары, поэтому в Даларане ее не купить. Желающие покурить кальян с этой травой телепортировались в Квель’Талас и собирали ее сами или просили об этом знакомых чародеев. Кровопийка не была запрещена - да и как ее запретить, если в центральных районах страны она за каждым углом растет? Собрать несколько листов было нетрудно, на нее можно было наткнуться буквально везде: и во внутренних двориках столичных домов и даже в цветочных клумбах, где она тянулась из земли к Солнцу никем не посеянная, как сорняк.
Недостаточно пышная, чтобы считаться декоративным растением, кровопийка была малополезной. Она увеличивала магическую силу заклинателя, но ненадолго и незначительно - в бою или, скажем, на экзамене ощутимого преимущества не даст. Зато раскуренная, она расслабляла, вызывала красочные сны или грезы наяву, а в больших количествах - эйфорию и галлюцинации. У некоторых эльфов кровопийка вызывала вспышки агрессии или неконтролируемого смеха, но это было скорее исключением, чем правилом. Позже, когда действие травы проходило, голова начинала соображать хуже. Если бы Роммату надо было завтра идти в Ассоциацию, он бы воздержался. Но перед выходным днем - почему бы и нет.
Если кровопийку курить часто, можно здорово отупеть - что и происходит с завсегдатаями вечеринок. Роммат помнил, как несколько лет назад подписывал прошение Сепетрии запретить курение студентами Академии Фалтриена, а сейчас, когда она стала ректором, правила стали еще строже: попавшихся могут и исключить. Мы не для того время на вас тратим, чтобы вы, ничего не соображающие, приходили занятия и впустую слушали речи наставников - так объясняла она свою позицию будущим чародеям.
Этас притянул к себе чарами второй мундштук и тоже вдохнул дым. Он устроился на диване поудобнее, привалившись боком к Роммату и сложив голову ему на плечо. Великий магистр знал, что молодежь балуется кальяном на вечеринках и с самого начала для разогрева, и в перерывах между танцами, и даже во время массовых тисканий, плавно переходящих в групповушку. Но сам он все же склонялся к тому, что это удовольствие больше подходит для ленивого расслабления после застолья или хорошего секса. Он давно уже не был нетерпеливым юнцом, теряющим голову при виде полуобнаженного тела или при мысли о близости, но наслаждаться неторопливым втягиванием и выпусканием ароматного дыма, когда рядом сидит вот такое соблазнительное чудо и позволяет поглаживать его по внутренней стороне бедра под узким клином гербовой накидки - да это же нереально! Нет, после секса - пожалуйста, сколько угодно. Но сейчас все мысли Роммата были совсем не о кальяне.
Он сделал еще пару затяжек, чтобы Этас не расстраивался, что эта его идея любовника не заинтересовала. А потом заставил мундштук зависнуть в воздухе на расстоянии вытянутой руки, а сам обхватил Этаса за талию и решительно затащил к себе на колени. Роммат провел по вышитому золотой нитью перу на талассийском гербе, ощутив как напрягается под пальцами и тканью сосок любовника. Потом опустил ладонь ниже и погладил Этаса по бедру: из-за гербовой накидки руки сами тянулись к этим подчеркнутым покроем местам.
- Тебе идет, - сообщил Роммат, с нажимом проводя пальцами по темному следу своего укуса. - И рисунок, и фасон.
- Правда? Думаешь, коллеги оценят? - с деланно-невинной мордашкой поинтересовался архимаг Совета Шести.
- Перебьются, - отмахнулся великий магистр, не желая развивать эту тему и давать ему повод для ехидства.
Он забрал у Огонька его мундштук и оттолкнул кальянную трубку в сторону - та воспарила над ними как готовая к броску змея, но никто не обратил на нее внимания. Этас поерзал, оседлав поудобнее его бедра, и выгнул спину, прижимаясь к животу и груди любовника. Роммат чувствовал, как мягко скользят теплые кончики пальцев по его спине, в точности повторяя линии магических татуировок. Этас чувствовал магию так хорошо, что находил ее след даже не глядя. Роммат непременно нашел бы этой способности применение в лабораториях Ассоциации, если бы кое-кто перестал тратить свое время на бесполезных и ненадежных кирин-торцев. А пока применение находилось только в постели. Казалось Роммату, или на самом деле прикосновения именно по этим линиям были более возбуждающими?
Роммат втянул еще одну порцию кровопийки с магорозой и чем-то еще и, оттолкнув парящий мундштук, поцеловал Этаса, выпуская часть дыма ему в рот. Тот напрягся, но не закашлялся, а, позволив дыму проникнуть в легкие и выйти, ответил на поцелуй. На этом Роммат счел, что уже достаточно проявил тактичности и отдал должное затее Этаса, а потому может забыть об этом саргерасовом кальяне и заняться исключительно любовником.
Сидевшего лицом к нему Этаса было удобно обнимать, целовать в шею, гладить по бедрам и тискать за ягодицы, что Роммат и делал. А все-таки предусмотрителен был эльф, придумавший гербовую накидку, точнее, ее современный фасон, - в очередной раз пришло ему в голову. Спереди тоже был отличный доступ. Пола накидки прикрывала член Этаса пока не соскользнула в сторону. Роммат погладил его вокруг головки. Огонек резко втянул в себя воздух и прижался к любовнику крепче. Зря, потому что между их телами осталось не так много места, чтобы обеспечить достаточный простор для движения руки. Однако Роммат ухитрился расстегнуть на себе штаны и немного приспустить их, освобождая собственный почти болезненно пульсирующий от напряжения орган. Подтянув Этаса чуть повыше, Роммат обхватил ладонью оба их члена одновременно.