Через пару секунд жизнь молодого человека оборвётся, а я так и не успела сказать ему, как сильно люблю его…. Кровь ударила в голову. Я мало соображала, что делаю… Помню лишь холодный металл в руке, тихий свист в ушах и тёплые красные брызги, оросившие моё лицо и одежду…
Когда сумрак рассеялся, а сознание вернулось ко мне, я уже стояла в объятиях Ятена, который покрывал поцелуями моё лицо и шею.
— Всё закончилось, моя девочка… ты всех нас спасла… всё закончилось… — повторял он снова и снова, словно молитву, взывая к моему помрачневшему разуму.
— Закончилось? — удивилась я.
— Да, моя девочка… ты такая храбрая…
Я вздохнула, и тут мой взгляд упал на обезглавленное тело Тайки, лежавшее на спине в луже крови. Отрубленная голова была рядом. Лиловые глаза трупа, которые уже успели покрыться прозрачной пеленой смерти, смотрели куда-то в пространство, а рот был открыт, как будто обнажая звериный оскал. Смерть нашла его мгновенно… возможно, он даже не понял, что произошло… Я отвела взгляд от ужасного кровавого зрелища и уронила голову на плечо Ятена.
— Всё действительно закончилось, — прошептала я с улыбкой, вдыхая такой родной аромат роз и ржавчины. — За Нару, Умино и Мамору…
Комментарий к Глава 17
*Борфимор, или борфима, что в переводе с африканских наречий означает “снадобье”, является особым средством используемым членами Общества Леопарда. Средство имеет огромное значение в культе людей-леопардов и носит сакральный характер. Борфима приготавливалось из нескольких ингредиентов,в состав которых входил белок яйца, петушиная кровь, горстка риса, а также человеческая кровь и жир. Последние два составляющих получали в результате ритуального жертвоприношения, причём выбранная жертва сама знала о своей участи и добровольно шла на заклание. Как правило в качестве жертвы выбирали девочек возрастом около четырнадцати лет среди родственников самих людей-леопардов.
========== Эпилог ==========
Ноябрьские деньки улыбались мне ободряюще и ясно. Аромат вступавшей в свои права зимы насыщал воздух своим ледяным дыханием, покрывая обнажённые деревья первой изморосью. За окном всё чаще было слышно карканье голодных ворон и завывание холодного ветра. Казалось, жизнь задержала дыхание и затаилась в этом маленьком безмолвном мгновении природы, перед тем как ненадолго погрузиться в летаргический сон. Однако, несмотря на окружавшую меня серость и холод, дни в моей душе оставались ясными и солнечными.
После смерти Тайки круговорот событий закрутил меня с невероятной скоростью: показания в полицейском участке, похороны, занятия в колледже, моя скорая свадьба, которая прошла в виде скромной церемонии в кругу семьи и близких подруг, миллион дел, ожидавших своего скорого завершения… Всё это шло своим чередом, словно заведённые механические часы, выстукивавшие правильный ход и течение времени. И вдруг неожиданно эти часы встали…
Наступил день моего отъезда.
Вещи были собраны и уложены на заднее сидение MacLaren Ятена, который ожидал меня в гостиной вместе с девочками и моей семьёй. Я ещё раз обежала весь дом и вновь вернулась в свою комнату, где прошло моё детство. Бесконечной вереницей потянулись радужные воспоминания… Мне вспоминались чудесные солнечные деньки, наполненные смехом и моими детскими шалостями и проказами, шумные посиделки с подругами, первая любовь — Мамору, который теперь, как и моя дорогая Нару, навечно уснул под плитой фамильного склепа, прервав своей смертью славный род Джиба. Накануне дня отъезда я всё же навестила могилы дорогих мне людей, чтобы попрощаться и с ними.
— Спите спокойно… — прошептала я тогда и, поклонившись до земли, положила на могилы по букетику незабудок. — Ваша Усаги всегда будет помнить… спасибо вам за всё… и простите ещё раз…
Мне очень хотелось побыть с ними подольше, но нужно было торопиться и столько всего успеть перед тем, как я соберусь покинуть свой родной город. Я отчётливо помнила, как смахнула набежавшие слезы и ещё раз посмотрела на ворота кладбища, мысленно давая себе клятву никогда не забывать своих друзей, образы которых навсегда останутся в моём сердце.
Находясь у себя в комнате, я так сильно углубилась в свои мысли, что даже не заметила, как внезапно распахнулась дверь, и на пороге показалась невысокая стройная фигура в синем платье и праздничном переднике домохозяйки.
— Мама! — воскликнула я, вздрагивая от неожиданности, когда она коснулась моего плеча.
— Прости, Усаги, я не хотела тебя пугать… просто решила побыть с тобой немного дольше перед тем, как ты уедешь и оставишь свою строгую, ворчливую маму…
Я взглянула на неё: прошедший месяц после того, как я рассказала ей о своей беременности и скором отъезде не прошли для неё даром. И хотя её такое родное и любимое лицо выглядело по-прежнему молодо и свежо, я не могла не заметить, как горькие складки оттянули уголки её красиво очерченного рта, а под глазами пролегли тени. Я бросилась к ней на шею, покрывая поцелуями её милое лицо.
— Ах, мамочка не говори так… не говори… ты никакая не строгая… и не ворчливая!.. Я люблю тебя такой… и мне очень тяжело уезжать и оставлять тебя здесь…
Мы крепко обнялись и сели на кровать.
— Ты так выросла, Усаги, моя золотая… Только недавно была такой крошкой, — говорила мама, оглядывая меня с головы до ног, как будто пытаясь запечатлеть мой образ в своей памяти. — Так изменилась… Теперь ты замужем и скоро сама станешь мамой…
— Мамочка… — всхлипнула я, заливаясь слезами нежности.
— Не говори ничего… — пробормотала она, стискивая меня в объятиях. — Не стоит омрачать этот день, когда ты покидаешь родные места… Уверена, что Ятен сможет о тебе позаботиться… Мне спокойно, зная, что он будет рядом с тобой… Вот, — прибавила мама, доставая из кармана передника мою любимую брошку с горным хрусталём “Серебряный кристалл”, которая всегда нравилась Минако. — Я почистила её и хочу, чтобы ты забрала брошь с собой… Если родится девочка, обязательно передай ей… это ещё одна наша фамильная реликвия, доставшаяся вместе с топазовым платьем от прапрабабушки…
— Что? — удивилась я. — Я думала, что ты купила эту безделушку для себя, и, поскольку она тебе не подошла, решила отдать мне…
— Ничего подобного! — вздохнула мама. — Эта брошка передаётся в нашем роду по женской линии… Возможно, что даже твоя прапрабабушка не была первой её владелицей. Мне рассказывали легенду, что горный хрусталь когда-то принадлежал нашему предку ёкаю — бакэнэко, кошке-оборотню по имени Серенити, обладавшей магическими способностями, а серебряную оправу для камня сделали намного позже… Считается, что пока горным хрусталём владеет женщина из нашего рода, она, вроде как, имеет защиту и способность становиться оборотнем в минуту опасности, утраивая силы обычного человека.
Я изумилась. Перед глазами вновь возникла картина поединка Ятена и Тайки, а потом моё внезапное помутнение рассудка, в результате которого я смогла молниеносно пересечь комнату и одним взмахом меча отрубить молодому человеку голову… Так вот почему я сумела…
— Почему ты мне об этом никогда не рассказывала?!
Мама вздохнула ещё раз.