Харита взглянула на парящего в небе сокола.
— Мы потеряем его из виду, — сказала она. — Давай проедем еще чуть-чуть. Крыло пока слабое, он скоро устанет и спустится.
Талиесин согласился и двинулся по расселине, усеянной каменными глыбами. Оказавшись в самом низу, он оглянулся и покачал головой.
— Спускаться — одно дело, подниматься — совсем другое. Придется искать другую дорогу.
Они въехали в долину там, где она расширялась, продолжая следовать за кречетом, и вскоре его нашли — он с громким клекотом рвал тушку только что убитого зайца. Они дали ему наесться и вновь усадили на Харитино седло, потом развернули коней и поскакали назад в объезд каменистых холмов и опасной расселины.
Талиесин ехал чуть впереди, распевая гимн летнему дню и выбирая самую легкую дорогу. У ручья он остановился и обернулся к Харите.
— Надо напоить коней. А мы… — Он взглянул на нее и тут же соскочил с лошади. — Харита!
Она медленно повернула голову и отрешенно взглянула на него, лицо ее было серым и осунувшимся, глаза смотрели тускло.
— Я устала, Талиесин, — выговорила она заплетающимся языком. — Во рту пересохло.
— Дай я тебя сниму, — сказал сразу помрачневший Талиесин. — Мы немного отдохнем. — Перекинув ее руку через плечо, он вынул Хариту из седла.
В первый миг он не заметил крови, однако, когда он повел усаживать ее на камень у ручья, липкий потек на седле остановил его взгляд.
— Харита, у тебя кровотечение!
Она уставилась на седло, потом — на алое пятно, расползавшееся по ее одежде, подняла изумленный взор, слабо улыбнулась и выговорила:
— Думаю… нам надо… ехать назад.
Талиесин помог ей снова забраться в седло и поехал рядом, поддерживая за талию. Так медленно и осторожно они добрались до виллы. К тому времени Харита была уже почти без сознания — голова моталась из стороны в сторону, кожа, белая, как снег, была холодна на ощупь. Когда они остановились, она, как мешок, свалилась из седла на руки Талиесину, и тот, держа ее в охапке, ринулся в зал, громко зовя на помощь.
Хенвас — седовласый управитель — выбежал навстречу.
— В чем дело, хозяин? Что стряслось? — Он увидел, что из-под руки Талиесина течет кровь и сказал: — Я пришлю Хейлин.
Когда Талиесин укладывал Хариту в постель, она застонала. Он встал рядом на колени, лихорадочно пытаясь вспомнить, какое средство помогает в таких случаях. Ему даже пришло в голову прибегнуть к друидической силе. В эти отчаянные мгновения он успел перебрать многое, но под конец стал просто молиться. Так он явил веру в Спасителя Бога, решив, что отвернуться от истинного Бога и обратиться к старому при первом признаке опасности значило бы обнаружить слабость и хрупкость веры.
Так он молился, обращаясь к Живому Богу, Который не оставляет без ответа людские мольбы. Он не сомневался, что молитва его будет услышана. Губы его еще шептали, когда отворилась дверь и влетела Хейлин, дородная повелительница Пендарановой кухни. Ее пухлое лицо раскраснелось от бега.
— Ну, ну, — обратилась она к Талиесину, словно к набедокурившему мальчишке, — что с нашей девочкой?
— Мы катались верхом, — объяснил он, — и у нее началось кровотечение.
— Лежи, — сказала Хейлин, кладя теплую ладонь Харите на лоб. Та лежала, дрожа, с закрытыми глазами и едва дышала, однако стряпуха говорила с ней так, будто она в полном сознании. — Ну, ну… дай-ка Хейлин на тебя глянет. — Добрая женщина принимала всех Пендарановых сыновей и почти всех остальных младенцев в Маридуне за последние двадцать лет. Сейчас она склонилась над Харитой, одновременно отдавая распоряжения Талиесину: — Найди Руну, пусть принесет чистого тряпья и воды. Бегом, делай, что я говорю.
Талиесин не двинулся с места.
— Ты ничем ей не поможешь, если будешь торчать здесь, как истукан, — сказала Хейлин. — Приведи Руну.
Он разыскал девушку, привел ее в комнату и снова застыл, беспомощно глядя на жену. Пришлось Хейлин снова его выгнать:
— Не стой над душой, а еще лучше скажи Хенвасу, пусть приготовит жаровню и принесет сюда, как я закончу.
Талиесин сделал, что было велено, потом вернулся и стал ждать в соседней комнате. Через некоторое время дверь отворилась, Руна высунула голову и сказала:
— Господин, ваша жена зовет вас.
Талиесин вошел и склонился над кроватью.
— Худшее позади, — сказала Хейлин, — но тебе сегодня лучше лечь отдельно, потому что потеря крови отнимает у женщины силы. — Она выставила Руну из комнаты, а сама в дверях обернулась и добавила: — Утром я ее посмотрю.