— Нет его, — объявил Киалл. — Но уголья в очаге еще теплые.
— Значит, он ушел утром, — сказал Гвиддно. — Без сомнения, он отправился посовещаться с другими друидами и, вернувшись, все вам объяснит. Так что идите по своим делам.
— Какие дела? — запричитала одна из женщин. — Того и гляди, мы все погибнем.
Гвиддно топнул ногой.
— Единственное, что вам пока грозит, — потерять день, толпясь возле этой хижины. Ну-ка по домам и за работу. Слышали? Солнце встает, день начался.
Кто-то заворчал, некоторые женщины громко всхлипывали, но народ все-таки разошелся и вернулся к дневным занятиям. Солнце взошло и ярко засияло над землей. Из-за горизонта не появились морские разбойники, небо не обрушилось. К полудню тревога отчасти рассеялась; жители Каердиви успокоились, хотя о знамении думать не перестали.
Священная роща росла на вершине холма, называемого Гарт Греггин, над родником. Выше того места, где вода выбивалась из склона, стоял камень с надписью на огаме, посвященный Тиви, духу ручья. Поднимаясь к дубраве, Хафган остановился почтить духа, поцеловал камень и пошел дальше.
На вершине холма он прошел между двумя каменными изваяниями: Ллеу — бога бардов и воителей, и Дон — матери богов, затем вступил под сень священных деревьев, где уже собрались окрестные друиды: все они, как Хафган, видели знамение и хотели его обсудить.
Кормах, высокий, седовласый старец, сидел на каменном седалище в окружении помощников и оватов. При виде Хафгана он приветственно воздел руки.
— Смотрите! Вон идет тот, кто лучше меня разбирается в небесных знамениях.
Хафган склонил голову и отвечал с улыбкой:
— Только Кормах из Долгеллау может сказать такое, и ему поверят.
Старый друид встал, они обнялись. Оваты и филиды помладше собрались вокруг, чтобы послушать, — Хафгана в среде собратьев уважали.
Наконец Кормах поднял рябиновый посох и трижды ударил по каменному седалищу. Остальные смолкли и расселись в кружок посредине священной рощи. Несколько филидов обнесли их желудевым отваром и лесными орехами. Затем Кормах заговорил.
— Если не возражаете, — начал он, — я буду говорить первым, как пристало старейшему.
— Ты главный из нас, — подтвердил Хафган, — так что молим, продолжай.
Остальные — числом почти двадцать — его поддержали. Приложив тыльную сторону ладони ко лбу, Кормах издал длинный, протяжный стон, который собравшиеся подхватили, так что гул раскатился по всей роще.
Через несколько секунд верховный друид опустил руку и сказал:
— Мы правильно сделали, что собрались вместе, — одна голова хорошо, а двадцать лучше! Прошлой ночью я видел в небе великий знак — звезды сыпались, как огненный дождь. А сегодня земля теплеет под летним солнцем, хотя только прошел Бельтан. Скажите мне, братья, что это вам говорит?
— Смерть, — ответил молодой друид. — Падучая звезда всегда означает смерть.
— Такой сильный звездопад предвещает смерть кого-то могущественного, — произнес другой. — Короля?
Они заспорили, кто из властителей достоин такого знамения. Кормах терпеливо слушал, потом вновь ударил посохом по камню.
— Хафган, ты ни разу не раскрыл рта. Ужели оставишь нас в неведении?
Хафган выпрямился.
— Верно, падучая звезда часто обещает смерть, но она же порой — предвестница рождения. Ибо, как все мы знаем, рождение и смерть — одно. Всякое родившееся умрет, и все, что умерло, возродится. Одно поглощается другим и обретает в нем полноту.
— Хорошо сказано, — промолвил Кормах. — Что еще ты нам поведаешь?
— Как рассудили наши младшие собратья, столь великий звездопад должен означать смерть кого-то могущественного — царя или даже многих царей.
Друиды изумленно зашумели.
— Объясни, молим, — сказал Кормах, когда все стихли.
— Хорошо, — отвечал Хафган. — Звезды упали в западное море, где лежат острова Бессмертных. У нас говорят, что монарх и его страна — одно. Посему я вижу в этом знамении гибель западных земель, а следовательно, и смерть — смерть многих царей.
— А как же рождение?
— Звезды падали из царственного дома солнца, и я буду ждать явления венценосного отрока.
— Венценосный отрок родится вслед гибели царей, — сказал Кормах. — Внемлите и запомните, братья: Хафган глаголет истину.
— Когда это будет? — спросил друид из соседнего селенья Ир Виддфа.
— Ждите и наблюдайте, братья, все будет во благовремении. Довольно того, что мы знаем — это случится. Час рождения явит себя знамениями и чудесами. Предупредите народ. — С этими словами Кормах поднял жезл и объявил: — Сегодняшний сбор окончен.