Малки в ужасе уставился на него.
- Господи Христе, ну, парень, и проблем с тобой! Слушай, не могу поручиться за других жертв, но вчера ты был со мной. Я не знаю, прости... да и знай я, все равно не имел бы права тебе рассказать. А сам ты не помнишь? Такие вещи не забывают.
- Раньше помнил, - прошептал Талискер. - Но слишком запутался. Очень трудно объяснить. Одно я, должно быть, знаю точно.
- Что?
Талискер снова посмотрел на призрака и попытался улыбнуться.
- Я невиновен, Малки. Да, я в этом уверен. - Он вернулся в комнату и швырнул куртку на спинку стула.
- А теперь повтори, только более твердо.
В дверь постучали. Талискер замер в ужасе.
- Боже мой, Малки, что делать?
- Вариантов у тебя немного, - пожал плечами призрак. - Помни, что ты невиновен. И держись своего. Я отправлюсь с тобой в участок, чтобы тебя поддержать.
- Спасибо, - пробормотал бывший заключенный.
Он подошел к двери, открыл ее и встретился взглядом с полными ярости глазами Чаплина. Однако Дункана это не слишком волновало - он тоже не пылал любовью к инспектору полиции. Они стояли лицом к лицу, не сводя друг с друга глаз, и так сильна оказалась их взаимная ненависть, что сержант почувствовал что-то и даже сделал шаг назад. Некоторое время оба молчали. Пятнадцать лет простирались между ними высокой стеной обиды и презрения. Многое они не успели сказать друг другу тогда, давным-давно.
В конце концов Талискер отступил и поманил пришедших за собой.
- Входите.
Острое чувство ненависти сменилось серой пеленой покорности. Оба полицейских хорошо знали это выражение лица, характерное для отсидевших большой срок, но Чаплина оно всегда злило. Ему хотелось побольнее ударить.
- Чем могу быть полезен? - спросил бывший заключенный.
- Боюсь, придется отвезти вас в участок, мистер Талискер. - Чаплин окинул комнату взглядом. Его внимание привлек плакат на стене, и он подошел к нему поближе. - Сержант, наденьте на мистера Талискера наручники. А, Микеланджело. Красота! Его надо смотреть в оригинале, Талискер.
- Совершенно не обязательно, - пробормотал тот, когда сержант подошел к нему, доставая наручники из кармана.
- Боюсь, так положено по инструкции... Репродукции не в силах полноценно передать цвет. На самом деле самые яркие цвета - белый и красный, они наполняют всю картину жизнью.
Малки стоял на кровати в стороне от всех, то слегка взмывая в воздух, то опускаясь.
- Разве они имеют право так поступать? Разве не нужны доказательства?
Талискер невольно задумался, что случится, если кто-нибудь пройдет сквозь призрака.
- Нет, не обязательно, - пробормотал он.
- Что? - резко спросил сержант. - Я надеюсь, вы не будете сопротивляться, мистер Талискер? На вашем месте я бы не стал. Мы с коллегами провели утро возле канала, собирая по кусочкам труп девушки, так что пребываем не в самом лучшем настроении.
Он натянул на руки арестованному что-то вроде полиэтиленового пакета и туго его затянул. Талискер нахмурился.
- Ну что, готовы? - спросил Чаплин, улыбнувшись. Белоснежные зубы сверкнули в лучах утреннего солнца. Этот человек умудрялся напоминать хищного зверя даже в смокинге.
Талискер открыл было рот, желая что-то сказать, но передумал.
- Что такое? - ровным голосом спросил Чаплин.
- Все начинается сначала, да?
Чаплин глубоко вздохнул. Он окинул арестованного внимательным взглядом и кивнул:
- Да.
По отделению пронесся слух, что Чаплин взял Талискера, и не меньше пятидесяти пар глаз внимательно наблюдали, как арестованного выводят из машины.
Внутри участка никто им и слова не сказал, словно дурная слава Талискера коснулась и Чаплина. Полицейские занимались своими делами, связанными и не связанными с задержанием подозреваемых. Мимо вели грабителей в наручниках, прошла парочка угонщиков автомобилей. И всем было не по себе от присутствия в участке предполагаемого маньяка-убийцы.
Талискер ничего не замечал - мир был как в тумане. Он шел куда вели, тихо радуясь, что Чаплин его не трогает и ничего не говорит. Но почему? Что ему надо?
Молодая женщина-полицейский, попавшаяся им навстречу, была вынуждена уступить им дорогу, чтобы разойтись в узком коридоре. Она первая среди всех встреченных мило и естественно улыбнулась. Наверное, не знала, кого ведут. Талискер устало поглядел ей вслед. Обернувшись, он увидел, что Чаплин смотрит на него с плохо скрытым отвращением. Ясно, что тот подумал, но какая, в конце концов, разница?
Участок, несмотря на мрачную атмосферу, казался более реальным, чем квартира Талискера. Стены здесь всякого навидались на своем веку.
Малки был не более чем тенью своего потомка, и все равно его присутствие утешало. Приятно иметь за спиной верного друга. Призрак шел рядом с арестованным в мрачном молчании, настороженно оглядываясь, то и дело касаясь рукояти меча.
Оставшись на несколько минут один в комнате для допросов, Талискер положил голову на прохладную поверхность стола из огнеупорной пластмассы. Кажется, именно сюда его привели пятнадцать лет назад. Пахло так же рвотой и политурой, отчаянием, вырванными из жизни годами, незаслуженным позором. И все-таки ему удавалось сохранять внешнее спокойствие.
Малки побегал туда-сюда по комнате, а потом остановился перед Талискером и заявил все с тем же чудовищным акцентом:
- Выйди из оцепенения, Дункан. Они должны понять, что арестовали невиновного.
- Что я могу поделать, Малки? Что мне им сказать?
- Не знаю. Но ты уже бежишь - ну, не в физическом смысле слова... Сдаешься, иными словами. Меня это просто бесит.
Воцарилось молчание. Оба мужчины смотрели себе под ноги. Когда в коридоре послышались шаги, Малки встрепенулся.
- Слушай, ты не можешь просто заявить, что был со мной?
- Не говори чепухи, - раздраженно ответил Талискер.
Дверь распахнулась, и вошел незнакомый полицейский, следом за ним Чаплин с подносом в руках. Рядом с чашками кофе лежала пачка сигарет "Джи-пи-эс".
Чаплин явно нервничал, из-за ситуации в целом или из-за присутствия другого полицейского - сказать было трудно. Он повозился с кассетами, потом раздал кофе, как радушный хозяин, принимающий гостей. Убедившись, что магнитофон включен, посмотрел прямо в глаза Талискеру. Тот даже не моргнул. Все начинается сначала, да?