Он шагнул к ней.
- Шула?
Несмотря на долгие репетиции, это прозвучало как мольба о помиловании.
Она обернулась к нему, поднялась и протянула руки.
- Талискер.
Шула улыбнулась так, будто сомневалась, действительно ли встреча ее радует. Он подошел поближе, и она легонько провела рукой по его лицу, пытаясь понять, что же с ним сделали пятнадцать лет тюрьмы. Когда маленькие пальчики коснулись горьких складок у губ, он с трудом сдержал душащие его слезы. Ему представилось, как он прижимается к ней, плача, зарывается лицом в чудесные черные волосы... Талискер взял себя в руки, и только одна слезинка потекла по щеке. Он торопливо убрал пальцы своей давней возлюбленной, прежде чем она сумела понять что с ним происходит. Но попытка скрыть чувства провалилась - предательская капелька упала на тыльную сторону ладони Шулы. Талискер смотрел со странной смесью чувств, как слеза летит в бело-голубом свете, блестя на солнце маленьким бриллиантом. Он торопливо стер ее большим пальцем и заглянул в лицо молодой женщины. Та все поняла, и улыбка стала куда мягче и естественнее.
- Шула, - повторил Талискер, покорно опустившись на стул.
Она заговорила. Большую часть всего этого бывший заключенный прочел в ее письмах, но Талискеру было все равно: он скорее смотрел, чем слушал. Давняя подруга рассказывала ему о людях, к нему безразличных, чьи жизни шли своим чередом, - скорее всего при встрече они перешли бы на другую сторону улицы. Шула - другое дело. Когда-то она его любила.
- Шула, - перебил он. - Мне на них наплевать. Почему ты перестала писать?
По ее лицу пробежала тень. Она попыталась посмотреть ему прямо в глаза, хоть ничего и не видела.
- У меня был роман. Он давно кончился. Зато теперь есть дочь - Эффи. Шула невольно улыбнулась. - Такая красавица...
Талискер взял ее за руку и крепко сжал.
- Я рад за тебя, Шула. Честное слово.
В ярком солнечном свете на Шулу было приятно посмотреть - длинные черные волосы, изящные движения и темные глаза, которые, хотя ничего и не видели, могли смеяться или плакать. Ей удивительно шли длинная юбка в цветочек, лимонно-желтый кардиган и атласная блузка. Неожиданно Талискеру показалось, что все цвета, украденные тюрьмой и обернувшиеся черно-серыми, возвращаются вновь при взгляде на давнюю возлюбленную. Он легко мог представить себе улыбающуюся малышку, точную копию матери. Наверняка они много смеются.
- Подожди, я принесу кофе. - Талискер отпустил ее руку, и Шула явно погрустнела. - Вернусь и расскажу тебе один секрет.
- Уже секреты? Ты только десять дней как вышел!
Они проговорили довольно долго, хотя он потом не мог вспомнить, о чем. Шула постепенно успокаивалась и вела себя все естественнее. Краткий, но прекрасный час они были той же беззаботной парочкой, влюбленной друг в друга пятнадцать лет назад. Соответственно, желая избегнуть тем гнева и скорби, они говорили о бывших одноклассниках.
- Помнишь Мандо?
- Да. Странный такой.
- Ага. Никогда не поймешь, что у него на уме. Кажется, он всегда балансировал на самой грани. И в любую секунду мог сорваться.
- Странно слышать это от тебя, Талискер. - Шула осознала, что говорит, и выражение ее лица резко изменилось. По слухам, Талискер убивал в безумии и расчленял свои жертвы. - Боже мой, я...
- Все в порядке.
Конечно же, все было вовсе не в порядке. Она ему не верила. Именно это она ясно дала понять последними словами. Шула считала его виновным. Как же она умудрилась смириться с этим и простить его? Талискер поспешно проглотил готовые вырваться слова: "Я невиновен!" Кому теперь до этого дело? Он снова чувствовал себя не в своей тарелке и, подняв взгляд на собеседницу, увидел, что она тоже принадлежит к другому миру, как и все остальное.
Повисла длинная, неловкая пауза.
- Талискер, я правда...
- Все в порядке, Шула. - Он не смог произнести это нормальным голосом. - Честно.
Она прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться, а потом тихонько сказала:
- Что будем делать, Дункан?
Он вздохнул, желая, чтобы цвета снова вернулись к ней, вдыхая аромат ее духов, пока и тот не исчез.
- Может, останемся друзьями, Шу?
Услышав свое старое прозвище, Шула рассмеялась и вновь взяла его за руку.
- Думаю, это отличная идея. - Голос все еще слегка дрожал. - Ты совсем забыл про секрет, а?
- Ах да. - Талискер сунул руку в карман, вынул изумруд и пошутил, вкладывая самоцвет ей в руку: - Он был дарован мне Королем всех зайцев.
Шула с восторгом и вниманием выслушала его странную историю, все вертя и вертя камень в руках и легонько хмурясь. Наконец, когда он закончил рассказ, просто спросила:
- Дункан, ты собираешься туда отправиться?
- Куда?
- В место, откуда родом эта вещь?
Выходя из галереи, он чувствовал себя несколько лучше. Шула предложила ему встретиться с ней и Эффи на Принсес-стрит и перекусить. Талискер слегка расстроился, что она не пригласила его домой, но понимал ее желание не торопиться. Даже к дружбе после стольких лет стоит подходить с осторожностью и приложить немало усилий. Шула рассказала ему о центре для "бывших зэков" - последнее слово она выговорила нерешительно, опасаясь его реакции, - куда иногда приходит помогать. Талискер не был уверен, что ему нужно именно это, но обещал зайти.
По пути к станции Уэйверли он приобрел в киоске небольшой букет. Глядя на красно-желтые соцветия в своих руках, он не мог понять, зачем вообще купил их. Раньше ему никогда не случалось покупать цветы.
- Цвет, - пробормотал он. - Настоящий цвет.
Талискер припомнил темные приглушенные тона крохотной квартиры и мрачно улыбнулся.
Сперва его настиг запах. Талискеру не приходилось сталкиваться с такой сильной вонью разложения прежде, но перепутать было невозможно. Запах рванулся на лестничную клетку, стоило ему открыть дверь. Обернув лицо шарфом, Талискер вошел и окинул комнату взглядом, чувствуя подступающий страх. Неужели они все же узнали, что его выпустили из тюрьмы? Освобождение предполагаемого маньяка-убийцы хранили в тайне, старались скрыть от прессы. Люди ненавидели его, и он боялся их ненависти.
Увидев источник вони, Талискер на долю секунды почувствовал облегчение, затем придушенно вскрикнул и закашлялся. Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней и изумленно смотрел прямо перед собой.