По дороге в Москву мне пришлось прочитать Костику целую лекцию о лунатиках, и теперь он довольно хорошо ориентировался в ситуации. Поскольку с Крикуном сегодня сидела моя мама, мы могли свободно распоряжаться временем и для начала решили выяснить, как обстоят дела у Анны Милославской.
– Ты просто звонишь в дверь и спрашиваешь Андрея, – подходя к дому, в котором жили Милославские, инструктировали я Костю. – Хорошо, что его сестра не знает тебя в лицо.
– А если ее нет?
– Значит, Чеслав прав, и Анна тоже связана с лунатиками, а может быть, она просто на работе…
Ждать Костика пришлось довольно долго. Наконец он вышел из подъезда, растерянно развел руками:
– Я минут пять звонил в дверь, а потом зашел к соседке. Она говорит, что Андрей и его сестра уехали к родственникам, а потом скорее всего снимут новую квартиру.
– У них нет ни одного близкого человека. Следовательно, Константин, все еще больше осложняется.
Сделав такое не слишком оптимистическое замечание, я предложила Костику на всякий случай обследовать ближайшую зону отдыха. Он охотно согласился, и мы зашагали по направлению к лесопарку. По дороге речь зашла о Лунном духе. Костя предположил, что на самом деле никакого духа не существует и все происходящее – обычные происки инопланетян. Немного удивившись, я возразила ему, что Луне поклонялись еще в каменном веке, а пришельцы не могли с тех пор находиться на нашей планете, ничем себя не выдав. Спор прервала возникшая под ногами легкая вибрация…
– Беги! – крикнула я Косте. – Беги к дому!
Но было уже поздно – утоптанная площадка дворика в один миг стала зыбким песчаным месивом, поглощавшим все, что находилось на его поверхности. Падая, мне удалось уцепиться за край дорожки, но опора оказалась ненадежной: асфальт крошился под пальцами, и я неумолимо сползала в раскрывшееся посреди двора жерло огромной воронки.
– Зизи, держись!
Помощь подоспела весьма кстати – к тому моменту, как пальцы Костика обхватили мое запястье, я висела на одной руке над бездонной ямой, почти не надеясь выпутаться из передряги. Но до спасения было еще далеко. Распластавшийся на асфальте Костя не мог удерживать меня до бесконечности, а позвать на помощь не хватало сил – каждый звук, каждое движение могли нарушить хрупкое равновесие, столкнуть нас в бездну.
– По-мо-ги-те… – донеслось сверху, из залитого лучами ласкового солнца мира. – Кто-нибудь…
Но я не пыталась поймать ускользающую голубизну неба, мой взгляд притягивала разверзшаяся под ногами воронка. Оттуда, из глубины мрака, за мной следил пристальный, полный ненависти взгляд… Скосив глаза, я попыталась рассмотреть своего врага. Темнота была густой и почти непроницаемой, но в ее глубине скрывалось нечто живое, и оно страстно желало моей гибели.
– Держитесь, ребята! Осторожно! Осторожно! Лови!
Пальцы Костика почти соскользнули с запястья, и в этот момент в яму упал конец длинного собачьего поводка. Я ухватилась за него рукой, потом почувствовала, что кто-то тянет меня за шиворот, и вскоре уже стояла на асфальте, стряхивая испачкавший одежду песок. Трое парней и две немецкие овчарки с любопытством заглядывали в яму.
– А я думал, там трубы размыло, – заметил один из спасителей. – Надо же, как тебя угораздило!
– Спасибо всем, а тебе, Константин, особенно. Вы мне просто жизнь спасли.
Поблагодарив собаководов, мы с Костиком покинули тихий дворик, едва не ставший для нас самой настоящей могилой. Признаюсь, после таких приключений мне расхотелось бродить по лесопарку в поисках лунатиков, и я предложила отправиться ко мне домой. Костик молча кивнул головой, думая о чем-то своем. Вид у него был растерянный и озадаченный. Заговорил он только в метро, перекрикивая стук колес мчавшегося в тоннеле поезда:
– Зизи! Кажется, я недооценил… переоценил…
– Что? Не поняла, говори громче.
Вагон подкатил к тускло освещенной станции, остановился, и Костя наконец-то смог объяснить, что он имел в виду:
– Прости, Зизи, но я не готов к такому. Ты была права – все это слишком серьезно и страшно. Глупо получилось, сам лез к тебе в напарники и вдруг…
– Ладно, Костя, проехали. Главное – ты оказался в нужном месте в нужное время. Без тебя я бы уже превратилась в корм для червей.
– Ты не сердишься?
Двери захлопнулись, вновь застучали колеса, и я энергично замотала головой:
– Нет, нисколечко.
– …хотелось бы… давай… когда-нибудь… – Его негромкий голос тонул в общем шуме, и мне оставалось только кивать головой, выражая согласие со всем, что говорил этот белобрысый паренек.