— Слушаю, Павел Павлович.
— Без тебя заходил ко мне предводитель местного дворянства, просил за тебя. Более того: помощь оказал, и помощь немалую: рекрут уезд даёт без задолженностей[5], больше того: все рекруты отборные, вроде твоих. Правда я опасаюсь, что по прибытию в полк об этом станет известно, и большую часть из пополнения разберут себе гвардейцы, но то ладно. Тут главное, что и мне даётся возможность проявить себя. Ты сам-то хочешь в гвардию, Юра?
— Откровенно говоря, нет.
— Отчего же? В гвардии возможностей для карьера больше.
— Хотя я имею кое-какое состояние, но это состояние ограниченно, поступлений ждать неоткуда. Промотать всё что есть на пирушки, блестки и перья считаю бессмысленным м глупым. Да и нравы в гвардии, откровенно скажу, на мой взгляд, отвратительные.
— Чем тебе не угодили гвардейские нравы? — поднял бровь поручик.
— Взять хотя бы гвардейский аршин, когда нужно выпить аршин или больше составленных в ряд рюмок водки… Мерзость.
— У армеутов выходки случаются и дичей.
— Это верно, но за отказ пить эти самые аршины из гвардии можно вылететь, просто по требованию собрания, а костяк этих собраний всегда составляют как раз бездельники, фанфароны и горлопаны.
— Ты хорошо знаешь быт гвардии?
— Среди наших соседей было много отставных гвардейцев, и мало кому из них служба не сломала судьбы.
— А чего же ты желаешь?
— Если наш полк переведут в армейский, продолжу службу в нём. Ежели он так и останется городовым, то со временем попрошу перевода в боевой полк. К тому же я уверен, что в гвардии мне достойного чина не выслужить.
— Да, мне ты уже доказал, что со временем станешь хорошим командиром. Признаться, я и сам хочу перейти в боевой полк, да случая до сих пор не представлялось. А теперь о деле: к вечеру вторника все положенные припасы будут доставлены и к вечеру же должны прибыть все команды рекрутов, а с ними и мои солдаты. День я отвожу на отдых и сборы, стало быть, в четверг мы отправляемся. Предводитель дворянства попросил устроить показные экзерциции твоих рекрутов перед местным обществом: он уверяет, что провожать тебя придёт не менее полусотни человек. Не осрамишься?
— Если показные экзерциции… Павел Павлович, а нельзя ли сделать так, чтобы мы провели учения с настоящими ружьями?
— Гм… Ты прав, с настоящими ружьями будет лучше, да. Солдат у меня десять, плюс унтер. Одиннадцать ружей есть, вернее, будут ко вторнику. Где взять ещё два? Незадача.
— Позвольте, я попрошу на время ружья у господина исправника?
— Действительно, он тебе благоволит. Попроси ружья, на пару часов-то вряд ли откажет.
В назначенное время отряд отправился в путь. Уездное благородное общество оценило строевую подготовку, продемонстрированную под руководством вашего покорного слуги. Мужчины, большинство из которых успело послужить, одобрительно кивали, а барышни размахивали платочками и веерами. До бросания вверх чепчиков не дошло, но я этим обстоятельством не огорчился — скорее всего, бросание чепчиков в воздух не более чем поэтический образ. Лично меня пришли провожать трое юношей от пятнадцати до семнадцати лет, и пять девушек того же возраста. Оказывается, я вместе с этими ребятами учился в домашней школе, в доме уездного предводителя дворянства и зарекомендовал себя как добрый товарищ, сочинитель весёлых песенок и верный помощник любого, кто хочет улучшить свою успеваемость. Вот так выяснилось, что и мой отдалённый предок также обладал некоторым педагогическим талантом.
Когда показная часть закончилась, и возникло некое свободное время, ко мне подошла Аня, и отвела к скамейке, прикрытой от посторонних глаз буйно разросшейся сиренью, где его ожидала девушка лет пятнадцати на вид. Девушка порывисто бросилась ко мне и остановилась на расстоянии всего лишь полушага:
— Юра, я хотела бы с Вами объясниться.
— Буду счастлив услышать Ваши слова, Александра. — учтиво отвечаю я, в последний момент вспомнив имя незнакомки.
— Юрий, я благодарна судьбе, подарившей нам краткое мгновение дружбы. — после небольшого молчания произнесла девушка явно отрепетированную речь.
— Я пронесу в своём сердце каждый миг наших встреч. — отвечаю в том же стиле, хотя слабо представляю себе о чём держит речь девушка.
— Юрий, я пришла с бесконечно тяжёлым известием: папенька решил меня выдать замуж, и я не имею сил ему противиться.
— Так велит бог, Александра, и мы должны смиренно следовать божьей воле. Но поверьте, я всегда буду носить ваш светлый образ в своём сердце. — выдаю я стандартную сентенцию, ну что тут ещё скажешь!
5
Что задолженности! Во времена Екатерины случалось, разворовывали целые рекрутские наборы, и это сходило с рук местному и военному начальству.