К действительности Саймона вернул едва уловимый шорох в кустах. Он поднялся, Дана вместе с ним.
— Что это? — испугалась она.
— Не знаю…
Шорох усиливался. Напряжение поднималось, как ртуть на столбе термометра. Саймон, не мешкая, взял в руки самую большую и самую тяжелую металлическую палку, отломанную неизвестно кем от того же дерева. Вдруг раздался низкий рокочущий звук. Сердце Саймона мигом ушло в пятки, он весь напрягся, готовясь к удару. Некто за кустами готовился напасть на него в любой момент. Дана спряталась сзади, за спину Саймона. Последний непрерывно глядел на кусты, держа металлическую палку в обеих руках, словно бейсбольную биту. Но не успел он полностью собраться с духом, как страшный рокочущий звук прекратился в сию же минуту, а красный свет камня погас будто огонек свечи.
Пару секунд ничего не происходило. Саймон осторожно выпрямился во весь рост, оказавшись ниже Даны на пару дюймов. Хотя, если она выпрямится, то может будет выше его почти на голову…
Без предупреждений, на ребят кинулось нечто черное, мохнатое, паукообразной формы и всего лишь с шестью конечностями. Маленькая голова будто была сплющена и высушена и выглядела настолько уродливой, что сложно описать. Но самым страшным являлись его глаза, молочно-белые, без зрачков. Саймон не хотел на них смотреть, ему нужно вместе с Даной выбраться из-под мощных лап этого страшного существа, пока не стало слишком поздно. Что-то мешало ему подняться с места, и он продолжал смотреть в глаза, воззрившееся на него…
Саймон стоит, рядом с ним никогошеньки нет. Стоит он на краю пропасти, готовясь прыгнуть во тьму. Господи, а какая же там высота! Зачем он это делает?! Его заставляют. Нужно сопротивляться! Но это почти невозможно. Высота такая огромная, здесь запросто убиться, что и собирался сделать Саймон, но он не хотел прыгать. Где же его сила воли?! Почему он не сопротивляется, а дает себе спрыгнуть с такого смертоносного расстояния?!
— Я не прыгну! — крикнул он. — НЕ ПРЫГНУ!
В голове пронесся звук, напоминающий взрыв петарды, ужасный визг (так, скорее всего, кричат свиньи, когда их собираются убивать). Тьма вместе с металлическим лесом вернулась. Саймон тяжело дышал. В отличие от Даны — которая тихо всхлипывала, как если бы ее ужасно оскорбили и обидели — он чувствовал себя лучше.
Поблизости находилось расплавленное металлическое бревно. Впереди (Саймон чуть в обморок не упал!) стояли две мужские фигуры, оба в черных плащах, один повыше и широк в плечах, другой тоже, но пониже ростом, да и сильно худощавый. Саймон уже было подумал, что это Игнотус и Констанс пришли за ними. Один из них держал в руке факел. При слабом свете огня парню удалось разглядеть черты лица мужчин.
У первого все лицо было испещрено шрамами, один страшнее другого по форме и размеру. Нос был большой и казался опухшим, словно его ужалила пчела. Маленькие водянистые глаза, один из которых — левый — слегка косил, по подбородку проходила едва заметная щетина. У второго более или менее в порядке, прямой нос с тонкой переносицей, маленькие губы, но очень большие глаза, да и казался второй мужчина моложе первого лет эдак на десять младше. На них обоих были накинуты плащи.
Мужчина, тот, что был постарше и повыше, первым подошел к перепуганным Дане и Саймону, его спутник, как верная собака, последовал за ним.
— Кто вы? — у мужчины оказался очень низкий голос, он прямо пробивал до мурашек. Несмотря на это, Саймон остался невозмутимым.
— Я — Саймон. Она — Дана, — сказал он, — а вы кто такие? И что это за существо на нас набросилось?
— Мы не обязаны тебе все говорить! — прокричал за спиной первого второй мужчина. Его голос не так сильно пугал или внушал, но тоже был мощный.
— Ким… — начал было первый, но второй его тут же перебил.
— Не называй меня так! Особенно при них!
«Как-то слишком бурно он реагирует на свое имя, — подумал Саймон. – Мне, конечно, и свое имя не особо нравится, но я ведь не стыжусь или не сержусь на то, что меня так зовут…»
Мысли его прервал голос первого:
— Не моя вина, братишка, что тебя так назвали родители! — потом он обернулся к ребятам, которые уже успокоились. — Зовите меня Эш, а этот нытик — мой брат Ким!..
— Я вовсе не нытик! — взбесился тот, кого звали Кимом. — Мне просто не нравится это дурацкое имя…
— Почему? — вдруг пропищала Дана.
Ким посмотрел на нее так, словно она сказала редчайшую глупость, а не задала обычный вопрос. Обиженный непонятно почему Ким не захотел отвечать, поэтому Эш сказал за него:
— Он считает имя «Ким» девчачьим.