— Он с вами? — сурово спросил он, с презрением оглядев Саймона с головы до ног, как жалкого слизня.
— Да, — просто ответила девушка. И внезапно взяла Саймона за руку. — Пойдем, нечего нам здесь делать!
Потом девушка поманила за собой Дану. Ребята обменялись многозначительным взглядами, как бы говоря друг другу, что придется следовать за этой девицей.
Поднявшись на шаткой деревянной лестнице, троица очутилась на набережной.
— Идемте, — решительно сказала девушка, поманив двух подростков дальше по набережной.
Потом они завернули налево, очутившись на более оживленной улице. Дальше завернули за какой-то темный переулок, где сильно пахло рыбой. От такого мерзкого запаха Саймон и Дана зажали носы. Девушка глубоко вздохнула и мигом растеряла всю свою грозность, будто сняла с себя маску, став всего лишь обычным человеком, который и мухи не обидит.
— Ох, поверить не могу, он так на меня грозно посмотрел! Я чуть в обморок не упала! Вам повезло, однако! Даже представить не могу, чтобы мог сделать с вами этот человек! — она говорила очень быстро, все время сбиваясь, переходя то на шепот, то на обычную громкость.
Ребята стояли на месте, как вкопанные. Они были благодарны девушке за то, что она спасла их, и крайне поражены ее поступком. Они долго не осмеливались сказать что-нибудь в ответ.
— С-спасибо вам, — заикаясь, нервно проговорил Саймон.
— Рада помочь! — дружелюбно сказала девушка. — Меня зовут Труди. Труди Бекер. Вас как звать?
Саймон с Даной решили, что Труди можно верить, и без всяких сомнений Дана сказала:
— Я — Дана Форд! А он — Саймон Пейдж!
— Рада с вами познакомиться! Но все же, зачем вам красть еду? По вашей одежде и не скажешь, что вы бездомные.
Ребята поняли, что их одежда сильно отличается от длинного платья Труди. Да и вообще, не совпадала со здешней модой, как будто здесь все играют в девятнадцатый век…
«Хм, — думал Саймон, — а вдруг мы реально попали в Лондон девятнадцатого века!»
Это объясняло кареты вместо обычных машин, старомодные костюмы. Волей-неволей, но придется все-таки спросить у Труди их местонахождение.
— Эм, Труди… у нас с Даной есть вопрос… только прошу, не надо принимать нас за каких-то ненормальных, просто… это сложно объяснить…
— Ну, — замялась Труди, чувствуя себя довольно неловко, — хорошо, вы можете меня спросить!
— Спасибо, — сказал Саймон.
Он набрал в грудь побольше воздуха и быстро затараторил, чтобы перестать чувствовать себя неловко:
— Какой сейчас год, месяц и число?
Слова Даны, по поводу того, что их могут за такой вопрос принять как умалишенных, оправдались. Труди округлила свои глаза, при этом надув губки в трубочку.
— Э-э-э… ну, сейчас 8 февраля 1814 года, вечер Последней оттепели на реке Темзе.
— Погодите, что?! — вмешалась в разговор Дана, которая старалась молчать и оставаться в стороне. — Мы в Лондоне 1814 года?
— Как бы… да! С вами точно все хорошо? — неуверенно спросила Труди, с подозрением озираясь на двух подростков в очень странной одежде.
— Да, — твердо сказал Саймон, шагнув вперед к испуганной не на шутку Труди. — Понимаете, все дело в том, что… что мы… мы не отсюда…
— Как это?
— Это сложно, займет много времени…
— Тогда чего мы тут стоим! — воскликнула девушка, да так, что Саймон и Дана аж подпрыгнули. — Пойдемте ко мне, в кэбе вы мне все объясните.
Ребята кивнули. Они вышли из темного вонючего переулка и снова оказались на свежем морозном воздухе. Снег, который до этого непрерывно опадал хлопьями на землю, прекратился. У Саймона складывалось хорошее ощущение того, что остальное пойдет легче. Не прошло и пяти минут, как к троице подъехал кэб, запряженный черной, как смоль, лошадью.
— Даути-стрит, пожалуйста, — вежливо попросила Труди и помогла ребятам залезть внутрь.
— Полсоверена, — угрюмо сказал кэбмен, протягивая свою огромную руку в шерстяной варежке, у среднего пальца была огромная дырка.
Труди, не обращая на это никакого внимая, дала ему несколько серебряных и бронзовых монеток, потом и сама залезла в кэб к Саймону и Дане. Карета с лошадью двинулась, на пути начиная ускоряться.
Весь рассказ у ребят занял несколько минут. В каких-то моментах они перебивали друг друга, говорил в разнобой. Чем больше рассказывали, тем сильнее округлялись глаза Труди, а губы надувались до предела. Когда Саймон с Даной закончили свою путанную историю, настала очень долгая и мучительная тишина. Подростки от неуверенности склонили головы. Труди поправила свою шляпку. После нестерпимых колебаний и обдумываний, она сказала:
— То есть, вы хотите мне сказать, что вы из детдома, и что вас атаковали немецким оружием?
— Да, — очень тихо прошептала Дана, Саймон подтвердил ее слова обычным кивком.
— И то, что очень злые люди желают забрать у вас камень, способный перемещать куда угодно.
Кивок. Саймон полез в свой рюкзак и достал талисман, от него, не прекращая ни на минуту, светились кроваво-красным огоньки. Труди сразу побледнела до цвета мрамора.
— Боже праведный, — изумилась она, в ее голосе слышался испуг и восхищение над необычным предметом в руках парня, тем более еще светящимся.
— Теперь вы нам верите? — серьезно спросила Дана.
— В-верю, — Труди потихоньку приходила в себя. Вскоре она взяла себя в руки и задала вопрос. — И что вы собираетесь делать дальше?
— Пока не знаем, — с волнением отозвался Саймон, понимая, что обратно в детдом им с Даной не вернуться, так как он был уничтожен полностью, и вряд ли кто-то там выжил. И тут он вспомнил про миссис Корнуэлл. Сердце его защемило от печали, ведь неизвестно, осталась ли директриса детдома в живых?
Карета ехала да ехала по безлюдным улицам Лондона, от магазинов до высоких зданий. Никогда в жизни Саймон не видел такого. Виду он не подавал, но про себя лишний раз охал от восхищения. Правду говорили, что столица Англии славится своим величеством и красотой. Довольно долго они ехали, отдаляясь все дальше от самого сердца города. Саймон заметил, что эта часть была недостроенная – и даже там мелькали полупустые стены да деревянные балки.
Всех сильно клонило ко сну. Труди с Даной уже давно видели десятый сон, дело оставалось за Саймоном. Он тоже закрыл свои слипающиеся глаза…
Крик. Душераздирающий до мурашек крик женщины…
Неясный свет… кажется, нападают… но кто?
Он громко плачет… не понимая, что происходит. Все произошло так быстро! Тут, к его ужасу, всю комнату окутывает огонь. Пламя распространяется с каждой секундой, постепенно приближаясь к бедному малышу в кроватке. Беды не избежать, осталось совсем чуть-чуть до того, когда огонь дотронется до него, но…
Громкий треск дерева. Наверное, снаружи выломали дверь. Маленького Саймона быстро берут на руки. Голова кружится, из-за дыма невозможно нормально дышать. От этого малыш кричит еще сильнее.
— Все хорошо, — шепчет ребенку грубый мужской голос. — Папа с тобой… папа с тобой…
Среди всего переполоха, в голове неясно раздался голос, постепенно становившийся все громче…
— Саймон… Саймон!.. САЙМОН!
— А, что?! — воскликнул Саймон, пытаясь отличить вымысел от реальности.
В голове четко отпечатался страшный пожар в комнате, тот крик, и слова: «Папа с тобой… папа с тобой».
Саймон окончательно проснулся. Дана стояла снаружи кареты, как и Труди. Они обе ждали Саймона.