Пару минут Саймон и Дана безмолвно бродили меж металлических великанов. Тишина здесь была мертвая, пугающая. По коже у Саймона побежали мурашки, он весь покрылся гусиной кожей. Мертвый лес не подавал никаких признаков жизни, на ветках не сидели хотя бы обыкновенные птицы, пусть даже тоже сделанные из металла или какого-нибудь другого вещества. Ни одного живого существа не удалось им встретить по дороге. Скитания юных путешественников продолжались. Казалось, что они идут так целую вечность. К несчастью, свет от камня постепенно затухал, что сулило для ребят плохим знаком.
— Лучше переночуем, — предложила Дана и улеглась прямо на месте. — Я устала бродить по этому лесу, да еще ночью.
— Думаешь, я не устал! — взбесился Саймон. — Мы, небось, уже кругами ходим!
— Но мы непонятно сколько тут расхаживаем, — Дана не пыталась пойти на конфликт, она говорила без какой-либо грубости или суровости в голосе, показывая, что по-настоящему устала. Но сразу, будто пришла в себя, грозная, пошла в наступление. — И было бы очень мило, если бы ты перестал на меня кидаться, когда вздумается! Я тебе ничего не сделала, позволь заметить!
Саймон остыл и выглядел смущенным. Уши предательски покраснели, а может это алый свет камня отсвечивает, хотя было точно ясно, что ему стыдно за свою грубость к Дане.
— Извини, — тихо сказал парень. — Просто я так хочу поскорее выбраться отсюда…
— Я тоже! — заявила Дана, удобно располагаясь на своем месте, она начала сметать в разные стороны прутики и сучки, почему-то оказавшиеся не металлическими, а вполне обычными.
Произошло нечто странное, лицо Даны приобрело мертвенно-бледный цвет, глаза расширились от настоящего ужаса, увиденного ею лично, а руки нервно дрожали, прутики в ее пальцах громко хрустнули, так сильно она сжала руки.
— Кровь… — не своим голосом проговорила девушка, судорожно хватая ртом воздух.
— Что?! — перепугался Саймон и быстро подбежал к Дане. Он посмотрел в ту точку, в которую смотрела она, и обомлел, позабыв все на свете, сердце бешено застучало.
На земле, отбиваясь бликами при слабом свете камня, хорошо проглядывались бурые пятная. Сомнений нет, это кровь. То ли человека, то ли животного. Наверняка животного, вряд ли в этой части леса вообще могли быть люди. У Саймона отлегло от такой мысли, все-таки животным приходится убивать друг друга чтобы выжить, но на душе скребли кошки – это значило, что в лесу находятся дикие животные, которые могут быть опасны для них с Даной.
— Саймон, я боюсь, — очень и очень тихо прошелестел голос Даны, Саймону пришлось хорошенько прислушаться, чтобы ничего не упустить. — Давай переместимся…
Парню ничего не оставалось, кроме как послушно кивнуть в ответ. Больше им ничего собственно не оставалось, только взять и с помощью талисмана снова попробовать переместиться обратно к себе, что он и сделал, поднес камень к губам и тревожно зашептал:
— Прошу, отправь нас в другое место!
Как назло, ничего не произошло. Саймон пробовал еще несколько раз, но попытки были безрезультатными.
— Ничего не понимаю! — недоуменно твердил он себе под нос.
— Почему он не работает? — Лицо Даны только сильнее побледнело.
— Дана, успокойся, прошу тебя, — Саймон положил руку на плечо девушки. Та вздрогнула, будто ее обдало холодной водой.
— Почему он не работает? — с тревогой в голосе повторила она.
— Не знаю, — сочувственно ответил Саймон. Он продолжал смотреть на еле светящийся камешек в его руке. — Может, ему нужно время, чтобы снова перенести нас.
Дана молчала. Она судорожно вдыхала и выдыхала воздух, свернулась прямо в калачик. Теперь, она больше походила на маленького беззащитного младенца, который потерялся, только он не плакал, а лишь учащенно дышал в такт быстро бьющемуся сердцу. Сложно вообще представить, что это и есть та самая бойкая и храбрая Дана Форд. Складывалось ощущение, что ее просто подменили на другую, слишком пугливую. Но, как заметил Саймон, даже такие люди, вроде нее, тоже имеют свои собственные страхи.
Саймон стоял как вкопанный, продолжая буравить глазами скрючившуюся от страха девушку. Он не знал, что делать в таком случае, просто глядел на нее, и сердце кровью обливалось. Нет, так нельзя! Лучше от этого не станет, если он продолжит ничего не делать, вперившись в беспомощную Дану испуганными глазами.
Саймон лег на землю, пододвинулся поближе к бедной Дане, и вместо тысячи слов поддержки, вроде: «Все будет хорошо!» или «Не бойся, я рядом!» взял ее дрожащую руку. Тут же, Дана успокоилась. Ее темные глаза — скрывавшие в себе нечто большее, чем простая внешность, что-то, что известно далеко не каждому — встретились с глазами Саймона. Лицо обдало жаром. Что это с ним? Неужели температура поднялась? Да нет, вроде он нигде не простудился… Его окутало доселе неизвестное чувство. Такое чувство Саймон никогда не испытывал за всю свою жизнь, сначала бросает то в жар, то в холод, а потом чувство полного умиротворения.
Между ребятами царила новая протяжная тишина длиной в бесконечность. Как же она порой бывает невыносима! Дана перевернулась на спину, и стала глядеть прямо на звездное небо. Саймон остался в той же позе, глядел на девушку не переставая.
— Помню, — вдруг сказала Дана хриплым голосом, — мама мне рассказывала легенду о трех неких сестрах. Они живут прямо на звездах и плетут на них наши нити судьбы.
Саймон навострил уши, готовясь услышать ту самую легенду, напрочь забыв обо всем, что он находится в лесу и что их с Даной может настигнуть дикое животное, оставившее после себя кровь. Тем временем, Дана продолжала:
— Самая старшая из них — Клото. Она прядет нить жизни, создавая новые события. Средняя — Лахесис. Она определять те самые судьбы и события. Младшая — Атропос. Она перерезает нить жизни в любом месте, устраивая непоправимые катастрофы. А вместе, сестры создают прочный и нерушимый баланс.
Дана закончила рассказывать, и по-прежнему не отрывала взгляд от неба. Но тут, он снова заговорила:
— Я вот думаю, их ли это рук дело, что наша жизнь перевернулась вверх дном, когда в детдом пришли эти злые люди.
Саймон знал, что она ждет от него ответа. Он спокойно перевернулся на спину и обратил свой взор на миллион маленьких белых точек. Так хотелось взять, да сфотографировать такую необыкновенную картину.
«Наверное, — думал Саймон, — звезды — это какие-то дальние миры, а мой талисман может отправить меня в любой из них!»
— Знаешь, — заявил Саймон, — иногда бывает, что случайности не случайны. И всякое может быть.
И тут, Саймон услыхал тихий смешок со стороны Даны. На душе у него сразу стало легче, и он тоже тихо усмехнулся.
Время все шло, а они не вставали с места, по-прежнему любуясь далекими небесными телами. Саймон и Дана ни о чем больше не думали, не думали о том неизвестном диком звере, бродившем по лесу, не думали о том, что за ними гонятся какие-то там Игнотус и Констанс. Им никуда не хотелось идти, да и зачем спешить куда-то, ведь никто их не ждет. Лучше лежать здесь, вместе с Даной и не переживать по всяким там пустякам.
К действительности Саймона вернул едва уловимый шорох в кустах. Он поднялся, Дана вместе с ним.
— Что это? — испугалась она.
— Не знаю…
Шорох усиливался. Напряжение поднималось, как ртуть на столбе термометра. Саймон, не мешкая, взял в руки самую большую и самую тяжелую металлическую палку, отломанную неизвестно кем от того же дерева. Вдруг раздался низкий рокочущий звук. Сердце Саймона мигом ушло в пятки, он весь напрягся, готовясь к удару. Некто за кустами готовился напасть на него в любой момент. Дана спряталась сзади, за спину Саймона. Последний непрерывно глядел на кусты, держа металлическую палку в обеих руках, словно бейсбольную биту. Но не успел он полностью собраться с духом, как страшный рокочущий звук прекратился в сию же минуту, а красный свет камня погас будто огонек свечи.