Миссис Корнуэлл громко кашлянула, что-то записала на бумажке, потом сказала:
— Ты можешь идти.
Саймон кивнул, встал, подошел к двери, за которой находился выход. Секунду он постоял рядом с ней и вышел, чувствуя себя более удрученным, чем был до того, как вошел сюда.
Кажется, никогда раньше он так не печалился, как сегодня. Живот сильно заурчал. Того печенья и конфет не хватало, чтобы утолить нестерпимый голод.
Коридоры детдома №21 были длинными и запутанными, поэтому шанс заблудиться был крайне велик. А все дело в том, что при его постройке в конце девятнадцатого века довольно неточно создавался план помещения. Их редко убирали, на каждом окне, если присмотреться, можно заметить спадающую вниз паутину и кучу клубков пыли, оседающих на подоконнике. У тех, кто жил в этом месте, бесконечные проходы не вызывали страха заблудиться, т. к. они давно здесь жили и без труда могли идти все прямо от восточного крыла, при поворотах сворачивать налево, после очередного лестничного пролета оказаться на третьем этаже, снова идя прямо, и вскоре оказаться возле общей комнаты, где и спал Саймон с другими мальчиками и девочками.
Дойдя до лестничного пролета, Саймон ступил ногой на первую ступеньку, как вдруг, откуда ни возьмись, на него упало нечто большое. Это «большое» кстати оказалось еще и живым!
Ну, если быть точнее, то это была девочка, пятнадцати лет, вся в шрамах и царапинах. Не будь у нее такие предлинные, черные, волнистые волосы, ее легко можно было принять за пацана с грубыми чертами лица. Темные глаза лучились неким теплом, особенно выделялись маленькие огненные блики.
Незнакомка встала, отряхнулась, и вместо того, чтобы извиниться, грубо заговорила:
— Совсем слепой?! Не видишь, что человек бежит?
— Сама виновата! — ощерился Саймон. Ну и дерзкая! Он шел себе, никого не трогал, она бежала, упала прямо на него, так он еще и виноватым остался! Ни стыда, ни совести!
— Я?! — удивленно вскрикнула девчонка, держа что-то за пазухой. От Саймона не укрылся аромат свежей выпечки и яблок.
— Да, ты! — сказал он. — Нечего бегать, как угорелая! И что ты там прячешь?
— Не твое дело! — сказала бунтарка. Видно было, как она занервничала, сильнее прижимая какую-то важную для нее вещь.
Как бы она ни старалась, на пол всё равно, к несчастью, упал один злосчастный пирожок, похоже, взятый с кухни.
— Ты что, — проговорил Саймон, шокированный данной сценой, — своровала пи…
— Шшш! — шикнула девочка, поспешно наклоняясь и роняя еще четыре таких же пирожка.
Воспользовавшись моментом, Саймон успел взять мягкую булку. Девочка-бунтарка, заметив, ударила его в живот. Наверняка каждый из вас понимает, какая же невыносимая, непередаваемая боль.
Саймон крепко ухватился за живот и стиснул зубы, решив не сдавать да поймать воровку, в данный момент быстро убегающую с места событий. Скорее, не то сбежит!
— А ну стой! — крикнул ей вслед Саймон.
Держась за живот, мальчик тоже перешел с ходьбы на бег, и двинулся за отчаянным воришкой. Было это легче сказать, чем сделать, потому что воришка бежала намного быстрее своего преследователя, которого такое дело совсем не радовало.
«Так! Теперь она завернула туда! Эмм… нет — вон туда! — проговаривал про себя мальчик, боясь потерять преступницу. — Завернула за угол… еще чуть-чуть, скоро выдохнется!»
Каждый раз та исчезала из виду, а потом и вовсе пропала. Саймон запаниковал.
«Успокойся! Не могла она взять и исчезнуть… сто пудов спряталась где-то здесь!»
Мальчик осторожно обвел глазами коридор, ничем не примечательный, как и все предыдущие, не считая того, что у пары окон имелось по несколько штор серого цвета.
«Ага! Вот я и нашел тебя, воровка!»
Тихо, стараясь не скрипеть ботинками, Саймон подкрался к ближайшей шторе. Сердце отдавало ритмичными напряженными стуками. Совсем немного осталось до момента истины! Он протянул руку, осторожно схватился за штору, отдернул со всей силы в другую сторону, и… пусто. Саймон проверил еще одну штору, потом еще одну, и так до того, пока не отдернул все до единого.
— Черт! Ускользнула! — выругался удрученный Саймон.
Ну вот! И почему ему всегда не везет?!
«Самый худший день в моей жизни!» — причитал мальчик, возвращаясь к лестничному пролету, ну, а дальше вы сами знаете…
***
Под вечер солнце снова скрылось за облаками, хотя, по правде, никому не было до этого дела, в том числе и Саймону, преспокойно собиравшему в рюкзак вещи: альбом с карандашами, старую поношенную одежду, кусочек зеркала, и медальон с черным камнем в серебряной оправе, в общем, нужное.
Голод, побег той девчонки воришки, потасовка с Лукасом, перевод в другую комнату, скорее всего поезд от такого переизбытка эмоций не смог бы тронуться с места! Саймон с тревогой посмотрел на часы — было без пяти семь. Скоро должна прийти миссис Корнуэлл и забрать его отсюда. Вместо того, чтобы радоваться, покидая место, где его изводил несносный сосед по кровати, всячески игнорировал каждый ребенок, считал психом, Саймон наоборот грустил. Здесь он жил с самого младенчества и непривычно было взять и уйти в другую общую комнату, с теми же кроватями-койками, окнами, стенами, но другими детьми, мальчиками и девочками, с другой стороны, с ними ещё можно было подружиться и найти общий язык. Благодаря засиявшему внутри зерну надежды, Саймон, волей не волей, слабо улыбнулся.
— Что, собираешься уйти от нас навсегда?! — издевательски прозвучал голос вошедшего внутрь Лукаса, чья губа перестала давно кровоточить, но оставила после себя едва заметную царапину.
Саймон промолчал, не поддаваясь провокациям, и с безмятежным видом, складывал вразнобой носки. Не хотелось второй раз за день устраивать конфликт, когда до торжественных семи часов оставалось жалких пять минут!
— Ничего не хочешь сказать… на прощание? — Лукас подошел к кровати Саймона, глядя на него, худенького прыщавого парнишку.
И правда, не рассказать ли им всем напоследок, сколько злости и ненависти накопилось в нем спустя годы обид. Саймон обернулся к своему главному обидчику.
— Да! Мне есть, что вам сказать на прощание!
Ребята подняли свои шеи повыше, полные предвкушения.
— Надеюсь, что вам будет также хорошо, как и тогда, когда вы издевались надо мной! А мне будет приятно просыпаться утром с мыслью о том, что теперь я не сплю с жалким стадом баранов, где все на одного!
К легкому разочарованию Саймона, никто даже не отреагировал на его крик души, не считая хихиканья Лукаса, и оказавшегося сзади подпевалы Ника.
Двери общей комнаты открылись. Миссис Корнуэлл, уставшая, жестом руки позвала к себе виновника переселения. С чистой душой Саймон отправился к директрисе, по дороге незаметно наступив Лукасу на ногу. Тот, со злобой, испепелял его глазами, но ничего больше сделать ему не мог.
Обрадованный маленькой местью, Саймон Пейдж и миссис Корнуэлл, не глядя назад, ушли, громко хлопнув входными дверями. Идя по коридору, Саймон спросил:
— Миссис Корнуэлл, а куда мы идем?
— Сейчас узнаешь, — хриплым голосом ответила пожилая дама.
И вправду, не успели пройти весь коридор, как оказались возле других входных дверей, за которыми находилась совсем другая общая комната, с совсем другими ребятами. Миссис Корнуэлл повернула голову к осунувшемуся Саймону.
— Ты уже все решил, не так ли? — просто спросила директриса.
Саймон поколебался, нервно сглотнул, и сказал:
— Да.
Миссис Корнуэлл приподняла уголки рта.
— Дело твое…
Она открыла двери, вошла внутрь, ведя за собой смущенного Саймона. У последнего сложилось такое впечатление, будто они не покидали предыдущую. Единственным отличием были снующие туда-сюда незнакомые дети, сейчас устремившие глаза на вошедших, некоторые даже с испугом повскакивалили с кроватей.
— Дети, — начала миссис Корнуэлл после традиционного покашливания, — надолго я вас не задержу! В виду сегодняшнего инцидента в игровой комнате к вам из соседней общей комнаты переходит вот этот мальчик. — Она показала на Саймона. — Прошу вас быть с ним дружелюбнее и относиться с пониманием! Саймон, твоя кровать — под номером двадцать. Можешь располагаться!