– Я полагалась на Джека всю жизнь, – попыталась объяснить Джемайма, – а вас я знаю совсем недолго.
– Понятно. – Голос Роба прозвучал устало. Джемайму вдруг охватил страх, что сейчас она потеряет что-то очень для нее дорогое.
– Роб, чего вы хотите? – спросила она, не сводя глаз с его лица. – Я не понимаю…
– Я хочу вашего доверия, – ответил он.
– Но я вам доверяю!
– Вы постоянно что-то утаиваете.
– Я… – Джемайма хотела возразить, но… Роб говорил правду.
– Джемайма, – Роб взял ее за руку, – я не люблю компромиссов. Мне нужно все. Я хочу все ваше доверие и всю вашу верность. И всю вашу любовь. Подумайте об этом. Все или ничего.
– Ничего? – Джемайма уставилась на него.
– Еще не поздно расторгнуть брак и купить вам дом в Туикнеме. – Роб криво усмехнулся. – Если вы предпочитаете это.
– Нет! – выкрикнула Джемайма. – Какая нелепость!
– Почему нелепость? – Роб насмешливо поднял бровь. – Вначале мы так и собирались поступить.
Джемайма была озадачена. Их первоначальный план претерпел такие изменения, что порой трудно было вспомнить, о чем они раньше договаривались. Но одно она твердо знала – ее жизнь и жизнь Роба так плотно переплелись, что она не переживет, если ей придется с ним расстаться.
– Я ничего не понимаю. – Голос Джемаймы прозвучал хрипло от едва сдерживаемых слез. – Вы так говорите из-за того, что я была у Джека сегодня вечером?
– Нет, – со вздохом произнес Роб. – Это происходит потому, что я не могу быть для вас чем-то второстепенным. – Он подошел к камину. – Я пообещал, что дам вам столько времени, чтобы привыкнуть ко мне, сколько вы захотите, и что мы не будем торопить развитие наших отношений. – Он с такой силой ударил по каминной полке, что подпрыгнула фарфоровая статуэтка. – Я лгал. Больше так продолжаться не может. Я пытался проявлять терпение, но вы дважды утаивали от меня правду, поэтому больше терпеть я не могу. Либо вы доверяете мне, либо нет. Если нет, то вы свободны. Решайте.
Джемайма сжала зубы, борясь со слезами. Она не винила Роба – он сказал правду. Она и вообразить не могла, как близко стоит от того, чтобы потерять самое дорогое, что есть у нее, – Роба.
Роб посмотрел на часы из золоченой бронзы.
– Уже поздно. Завтра, если пожелаете, можете рассказать мне про Джека, а я подумаю, чем могу ему помочь.
Он был уже у двери, когда Джемайма крикнула: – Подождите!
Роб остановился. Выражение его лица было чужим.
– Да?
– Простите. Роб, я не знаю, что говорить. Вы вправе сердиться на меня, но… я не хочу уезжать из Делаваля. Я полюбила это место. – Голос у нее дрогнул. – Ох, Роб…
– Давайте поговорим об этом завтра, – натянуто ответил он.
– Как пожелаете. – Джемайма упрямо вскинула подбородок. – Но я хочу кое– что сказать вам сейчас. Роб, я совершила ошибки, но не собираюсь совершить еще одну – оставить вас либо согласиться на расторжение брака. Это будет не легко сделать.
Она заметила нежность, промелькнувшую в глазах Роба, и сердце у нее подпрыгнуло. Неужели не все потеряно?
– На самом деле, моя дорогая? – растягивая слова, произнес он.
– Да. – Сердце Джемаймы бешено стучало. Она чувствовала, что он весь внимание. – Особенно если пара уже прожила вместе какое-то время, вот как мы. К примеру, вам трудно будет доказать, что вы неполноценны. Роб подавил смех.
– Вот уж не знаю, признаваться мне в этом или нет.
– Если я заявлю в суде о вашей несомненной удали, то расторгнуть брак вам не удастся.
Джемайма понимала, что очень рискует. У Роба дрогнули губы, и он приблизился к ней.
– Но я могу придумать что-нибудь еще.
– А я, возможно, смогу опровергнуть ваши утверждения. – Она смотрела прямо на Роба и шагнула в его сторону. – Или, возможно, мне удастся вас переубедить.
Оба на мгновение замерли, затем Роб схватил Джемайму за руки.
– К черту все, – произнес он. – Вам не придется из кожи вон лезть, чтобы переубедить меня.
Он с силой припал к ее рту, и Джемайма, отбросив стыд, запустила руки ему в волосы и прижалась к нему. Перед глазами у нее все закружилось, она приоткрыла губы, чувствуя такую же необходимость в поцелуе, как и он.
Роб прерывисто дышал, глаза у него потемнели от страсти, а у Джемаймы задрожали ноги.
– Вы меня простили, да? Роб опять ее поцеловал.
– Выходит, что простил.
Джемайма положила голову ему на плечо.
– Роб, клянусь, что это в последний раз.
– Докажите. Пожалуйста. А теперь я должен уйти.
– Вам придется помочь мне раздеться, – сказала Джемайма, избегая его глаз.
– Все думают, что я плохо себя чувствую, и я не могу позвать горничную, так как выдам себя.
Роб застонал.
– Вам нужно только расстегнуть пуговицы, – торопливо пояснила Джемайма. – Я не могу до них дотянуться, но с остальным справлюсь сама.
– Тогда повернитесь.
– Я не собираюсь вас соблазнять, – сказала Джемайма. – Я не забыла про завещание вашей бабушки.
– Уверяю вас, что я на волосок от того, чтобы забыть о нем.
Он повернул ее спиной к себе и начал расстегивать пуговицы. Джемайма вся горела и слышала только стук собственного сердца. Она почувствовала, как лиф платья соскользнул вниз, а затем платье упало на пол.
– Какое счастье – вы без корсета, – пробормотал Роб и, нагнувшись, поцеловал ее в затылок, а потом стал осыпать поцелуями голую спину, видневшуюся над вырезом рубашки.
У Джемаймы мурашки пробежали по позвоночнику. Она повернулась и прикрыла руками грудь.
– Спасибо, теперь я справлюсь сама.
Роб не ответил. Он наклонился, задул свечу и, подхватив Джемайму, уложил на кровать. Джемайма не видела его в темноте, но все ее чувства были обострены. Он лежал рядом, и она ощущала тепло его тела.
– Насколько же вы доверяете мне, Джемайма?
– Э… я… полностью, Роберт.
– Но раньше у вас были сомнения.
– Я знаю, что вы никогда не обидите меня.
– И вы все еще думаете, что любовь – это ловушка?
Джемайма зажмурила глаза.
– Не совсем… Я думаю, что физическая любовь… может быть… довольно приятной…
Она почувствовала, как он снимает с нее рубашку. Теперь на ней не осталось ничего, кроме чулок. Роб провел рукой по ноге, его пальцы гладили нежную кожу над подвязкой.
Джемайма вся пылала. Руки и губы Роба путешествовали по ее телу, то дразня, то пробуждая желание. Он не разделся, а она лежала почти нагая. Это одновременно и возбуждало Джемайму, и мешало ей.
Она попыталась высвободить руки и стянуть с Роба одежду, но он лишь засмеялся и приник ртом к ее груди. Ласки Роба лишали Джемайму сил и порождали желание.
– Вы мне по-прежнему доверяете? – спросил он.
– О, да… Я вижу, что доверять… очень приятно.
Его поцелуи делались все крепче и продолжительнее, а рука скользила вверх по бедру и разводила ноги, пощипывая и щекоча. Джемайма извивалась и не могла сдержать вскриков, а Роб заглушал их поцелуями.
– Раз я не могу по-настоящему заняться с вами любовью, – прошептал он, – то сделаю кое-что другое. Можно?
У нее хватило сил лишь еле слышно выдохнуть, что согласна. Тогда Роб нагнулся, и его волосы коснулись голого живота. Джемайма замерла в ожидании наслаждения. Теперь язык, а не пальцы Роба трогали ее тело. Джемайме казалось, что она разломилась на множество крошечных кусочков, каждый из которых дарил ей блаженство. Восторг ее был настолько велик, что она впилась зубами в подушку, чтобы не разбудить своими криками весь дом.
Глава семнадцатая
– Джемайма? Проснитесь, дорогая…
Утреннее солнце бросало узоры на пол. Джемайма заморгала и потянулась. Ей было тепло, в теле ощущалась приятная тяжесть и благодатная истома. Она лежала в объятиях Роба, а он… был обнажен.