два склепа и мои воспоминания. Учёные были достаточно стары, и в книге судеб записаны, как умершие – это для отчётности перед орденом, ну а про настоящую судьбу их, я тебе рассказала. Кармин попросила, чтобы амазонки больше не обижали мужчин. Вмешался вождь племени, по их законам, мужчина обязан смыть свой позор кровью врага, вы не являетесь нашими врагами, но пятеро самых молодых и горячих мужчин покинули племя. Я не усмотрел. Это плохо. Между племенами и так, шаткий мир, а молодёжь может притащить войну в наш дом. Вождь оказался прав, от молодёжи пострадали мужчины соседских племён. Свой позор дикари смыли кровью врага, только их следы не смог смыть даже непрерывный дождь. В сезон дождей война – табу для многих племён, получилось так, что дикари нарушили запрет, и пока шли дожди, вождь пострадавшего племени, от налёта головорезов, прошёлся по соседям, заручившись поддержкой, чтобы наказать виновных. И, как только закончился сезон дождей, вместе с последней каплей влаги, упавшей на землю, посыпались стрелы на наши головы. Началась война за перекрой территорий и зон охоты. Нашему племени, как и нам, был вынесен приговор – мы должны умереть или навсегда покинуть замок. Пришло время испытания смертью. Дикари вместе с амазонками заняли ниши в стенах замка и хладнокровно расстреливали неприятеля. Я впервые увидела, как работают композитные луки ё бою – они поражали противника на далёком расстоянии от стен замка, были очень скорострельными и точными. Композитный лук – это было орудие массового поражения нашего мира, от него нельзя было спастись за кожаным или деревянным щитом, стрела, выпущенная умелой рукой амазонки, пробивала любой доспех, а красивые наконечники стрел из обсидиана пробивали человека насквозь, девочки умудрялись нанизывать на одну стрелу по несколько дикарей, такова была сила удара у композитного лука. Как только начались боевые действия, дикари, все, как один, и женщины и мужчины встали на защиту замка. Настоятельница попросила меня спрятать детей, если враги прорвутся внутрь замка, то детям, несдобровать, они будут первыми жертвами неприятеля. Против нас выступили, не менее десяти племён, таких же хитрых, сильных и подготовленных воинов, как и люди нашего племени. Я поражалась хладнокровности наших девочек, раз за разом, откидывающих меткими стрелами валы неприятеля. За стенами замка солдат противника было так много, как муравьёв в муравейнике. Но мне уже некогда было смотреть, наши ряды защищавшихся тоже таяли, я подождала, когда возникнет, перерыв в обстреле наших позиций и увела детей на кладбище, где я их могла ещё спрятать. Я потащила эту притихшую банду в склеп, успев убрать страшную куклу. В склепе было достаточно места для укрытия народа и хорошая звукоизоляция, а ещё я знала, что дикари боятся заходить на места захоронения, и нас точно, здесь искать никто не будет. При любом исходе битвы, у нас есть шанс уцелеть. Дети сидели тихо, как мыши, боялись разговаривать и шуметь, некоторые из них, те, кто поменьше, беззвучно плакали, слезинки катились по их щекам, сверкая бисером, даже в полутьме. А я, не могла их даже успокоить, я, в отличии от настоятельницы, совершенно не знала языка дикарей. Лучики света проникали через вентиляционные отверстия, преломляясь в зеркалах, давали нам возможность ориентироваться в этом склепном туннеле и видеть друг друга. Детишки, инстинктивно отодвигались от тёмного продолжения туннеля, но хорошо, что эти дети ничего не знали о капризах и истерике, просто их так же, как и меня, пугал этот чернеющий проём. Напряжение последних часов сказалось и на моём здоровье, я даже не заметила, как отключилась. Проснулась оттого, что стало темнее и холоднее, дети нашли страшную куклу, которая испугала меня при первом посещении склепа, и играли с ней, как и все дети вселенной, пытавшиеся уложить любимца. Бедная крыса, она за всё время своего существования никогда не удостаивалась такого внимания. Я выглянула из склепа, над кладбищем вечерело, над замком стояло пламя, видимо горел настил, служивший крышей, для дикарей, в сезон дождей, в небе подымалась круглая полная луна. В этом мире было две луны, одна была меньше и видна только днём, а эта красавица выходила из-за туч по вечерам, освещая всё окрест своим колдовским светом. Весь мир становился неестественным, пугающим, особо страшными были голубые лица людей на кладбище, они казались ожившими покойниками. Когда я вернулась к детям, меня встретила приятная неожиданность – от лунного света, сработала технология инопланетян и зеркала засветились разными переливами во всём диапазоне светового спектра. Весь туннель осветился, детишки, с непривычки, старались прикрыть ладошками глаза. Если бы вы знали, сколько у меня было радости! Я осторожно, шаг за шагом, стала обследовать туннель, детишки шли за мной на расстоянии, проникшись моей осторожностью. Но, никаких каверз, никаких ловушек здесь не было, и никто страшный не живёт в этом подземном туннеле, он привёл нас вполне уютную комнату, со столом, стоящим посредине, и с удобными лавками, для сидения. На столе лежала доска с квадратами, на которой стояли вырезанные из дерева фигуры, они были обработаны тщательно с любовью и отполированы кожей и теплотой рук их создателя. Я знала, что это была настольная игра для двоих, но не могла вспомнить где я про это слышала. Неугомонная детвора, разгребла эти фигурки, как новую забаву для игр. Я им не мешала. Но то, что мне удалось найти за ширмой, повергло даже меня, ко мне опять вернулся кладбищенский страх: за ширмой были скелеты, маленькие скелеты животных и дикарей этого мира, ювелирно вырезанные из костей. Не знаю, чьи останки были применены для этого творчества, но это тоже были куклы, с привязанными к ним верёвочками. Марионетки, – вспомнила я. Странное увлечение было у этих учёных, я не сомневалась, что всё, что находилось в склепах принадлежало им, и они использовали эти склепы, точно так, как и я – они служили убежищем двум старикам от этого сумасшедшего дикого мира. Эта находка заставила меня вспомнить Изумруду с её костяными человечками, сомневаюсь, чтобы она могла смотреть сквозь землю, но что-то её напугало на кладбище, учёные вполне могли оставить какой-нибудь сюрприз на поверхности, среди могил. Сколько раз я ругала себя за трусость, вот и сейчас, только взгляну на эти скелетики, знаю, что это игрушки, поделки, а поджилки трусятся и по коже мурашки от страха бегают, волосы стоят дыбом и пропадает голос вместе с появлением мокроты ниже пояса. Я взяла один скелет за верёвочки, кажется это был скелет кошки – пещерного льва, или саблезубого тигра, и он запрыгал в моих руках, дети, от неожиданности, в ужасе, шарахнулись от меня. Я совсем забыла, что они рядом и видят все мои действия. Я прикрыла телом свою игрушку, и немного потренировавшись, показала им, как кошка гладит себя сама, и как пытается встать и не может, то голова не подымается, то нога отваливается, сопровождая свои картинки урчанием и мяуканьем. Детворе понравилось, их глазёнки засверкали, на лицах появились улыбки, они повторяли за мной мои слова и звуки, подключившись к игре. Я поняла, что между первобытным ребёнком и ребёнком из цивилизованного мира почти нет никакой разницы, моё предпочтение склонялось в сторону детей дикого мира – мне кажется, что они более адекватны, чем дети из нашей прошлой жизни. Всё-таки я права, память постепенно начала возвращаться ко мне, по-моему, у меня раньше уже были дети. На утро, я постаралась проникнуть в замок. Детей надо было чем-то кормить. Защитники ещё держались из последних сил, весь двор был завален трупами, и нашими, и чужими. В стенах замка появились проломы, в которые, запросто, могли пройти два дикаря, проломы тоже были завалены трупами. На моём пути мне встретилась одна из амазонок, собирающая стрелы во дворе. Её шатало от усталости, и она не могла говорить, по её шёпоту, я поняла, что наша настоятельница погибла, вместе с вождём племени. Я знала, где хранится запас съестного, первым делом я разнесла сыры и копчённое мясо защитникам на стенах крепости, их осталось мало, совсем мало, дикари, в отместку за потери от композитных луков, применили против защитников замка отравленные стрелы. Тело человека, от малейшего пореза, начинало разлагаться, вонять и отваливаться частями, как у прокажённого или, как от укуса варана. Многие из наших не могли есть и умирали от ран. Из пяти амазонок, в живых осталось трое. Самая старшая из них сказала; Мы долго не продержимся, набери продуктов на несколько дней, спрячьтесь и сидите тихо, как мыши. Бирюза, спаси детей, чтобы наша гибель не была напрасной. Мне пришлось несколько раз возвращаться в кладовую. Двое старших мальчиков, заметали и путали мои следы. Мы пять дней провели в склепе. Когда я рискнула выйти на разведку, во дворе замка был конвой. Он пришёл с опозданием на три дня, помог разогнать горстку нападавших дикарей. Из нашего войска осталось всего пятеро – мать и дочь из дикарей, заменившие погибшую знахарку, одна амазонка и две послушницы. Люди из конвоя сносили трупы на кладбище, в одну большую яму, и смотрели на меня с неприкрытым ужасом, как я вытаскиваю живых детей из могилы. Некоторые неандертальцы держали в руках скелеты непонятных зверей, а у некоторых были деревянные слоны и лошади, в этом мире никогда не было похожих животных.