– Да, сына Элеоноры. Жить этим дамам вместе стало невозможно. Изолайн носила только придворный траур – две недели в черном с головы до ног, а потом сразу переоделась в светлое. И после похорон, а они проходили в Гранльё, она дала понять свекрови, не прибегая к сложным иносказаниям, что будет естественно, если та, потеряв дорогого сына, будет молить Господа снизойти к ее горю и забрать ее как можно скорее на Небеса, воссоединив их обоих и положив конец скорби, какая совсем неуместна при том образе жизни, какой ведут в особняке на улице Веласкеса. Повторю, что после всех этих событий прошло пять лет. Могу еще добавить, что Изолайн продолжает вести светский образ жизни, что внучка часто гостит у бабушки. Теперь вы знаете о них столько же, сколько и я.
– Для начала просто прекрасно. А могу я спросить, какое впечатление вы сохранили о графине?
– Об Элеоноре? Чудесная женщина, разве что немного застенчивая. Смерть Клемана тяжело подействовала на нее, и, конечно, она не смогла противостоять более сильной воле своей невестки. Она всегда была очень доброжелательна, очень расположена к людям. План-Крепен тогда просто кипела! О Господи! Нет, все-таки ничего у нас не получится! – вздохнула маркиза, и в голосе ее послышалось искреннее огорчение. – План-Крепен знает гораздо больше, чем я!
– Полагаю, что мадемуазель уступила своему природному любопытству. Да и нюх у нее, как у настоящей ищейки. И немалое мужество, которое помогает справляться с неблагоприятными ситуациями. Кухарка принцессы Дамиани, снабжающая, по всей вероятности, Мари-Анжелин всевозможными сплет... всевозможной информацией во время утренней мессы, сообщила инспектору Соважолю, что в это утро они не виделись. Госпожа Генон, так зовут кухарку, решила, что План-Крепен заболела, и собиралась зайти и навестить ее, но, когда служба шла к концу, вдруг услышала возле исповедальни шум, обернулась и увидела священника, который бежал бегом, а за ним со всех ног мчалась ваша План-Крепен. Повинуясь лишь своей отваге и любопытству, подруга вашей компаньонки тоже последовала за ними. Но, к сожалению, она была слишком тепло одета и не смогла соревноваться с длинноногими и хорошо натренированными бегунами. Однако ей удалось заметить, что сначала мнимый священник, а потом и Мари-Анжелин свернули на улицу Бьенфезанс, но, когда до нее добежала и сама госпожа Генон, она увидела там только мусорщиков и проходящий автобус. Госпожа Генон предположила, что ее подруга опоздала из-за экстраординарных...
– Да, она, в самом деле, опоздала. Я слышала, как они препирались с Сиприеном, но ничего экстраординарного в этом не было, они ссорятся раз двадцать в месяц, так что я не придала их перепалке никакого значения.
– Опоздание и стало экстраординарным моментом. Войдя в церковь, мадемуазель Мари-Анжелин, очевидно, заметила, что в исповедальне кто-то есть – для такого раннего часа случай редкий, – и решила тоже исповедаться. Ну а что случилось дальше, можно только догадываться...
– Не мог же убийца госпожи де Гранльё действовать совершенно бесшумно? Как она была убита?
– Соважоль, осматривая исповедальню, установил, что решетка бокового окошечка была поднята, одежда убитой сохраняла запах хлороформа... Хлороформ позволил убийце... перерезать горло своей жертве, а потом убежать...
Госпожа де Соммьер невольно вздрогнула при этих словах и поплотнее закуталась в большую кашемировую шаль.
– Какой ужас! Бедная женщина! Так План-Крепен побежала ловить это чудовище? Что за безумная идея!
– Не могу с вами не согласиться. Ваша компаньонка обожает встревать в рискованные ситуации, не задумываясь о последствиях. Она мгновенно начинает действовать, вместо того чтобы хоть секунду подумать.
Ланглуа поднялся, собираясь откланяться. Но перед уходом все-таки задал еще один вопрос.
– Вы, конечно, сообщили обо всем Видаль-Пеликорну?
– Почему "конечно"? У него и без нас забот хватает, к чему беспокоить его по пустякам? Ничего необычного не произошло, через час Мари-Анжелин будет дома.
– А убийство? Нет, все-таки произошло очень много необычного! И я бы сильно удивился, если...
– Я тоже, – раздался голос Адальбера Видаль-Пеликорна из вестибюля.
В следующую минуту он появился в библиотеке, заполнив своей долговязой фигурой все пространство и излучая покой и умиротворение. Он без лишних слов обнял старую даму, которая тут же с укором поинтересовалась:
– Каким образом вы оказались здесь?