Джек последовал за ним под высокие стойки «американских горок», тени которых черной сеткой расчертили землю под аттракционом, замусоренную пустыми банками из-под пива и обертками от сладостей. Рельсы нависали над головой, как недостроенный небоскреб. Джек видел, что идет Спиди с легкостью баскетболиста – голова поднята, руки опущены. В расчерченном тенями сумраке уборщик с его поджарым телом и упругой походкой выглядел гораздо моложе своего возраста – лет на двадцать с небольшим.
Потом он вышел на яркий солнечный свет, и еще пятьдесят прожитых лет посеребрили его волосы и покрыли морщинами шею. Джек остановился под последним рядом опор, подумав, а вдруг иллюзорная молодость Спиди Паркера сродни его грезам наяву, которые тоже всегда находились где-то рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки.
Семьдесят шестой год? Калифорния? Джек последовал за Спиди, направлявшимся к маленькой красной сторожке, что притулилась к проволочному забору в дальнем конце парка развлечений. Он точно знал, что никогда не встречал Спиди в Калифорнии… но почти неосязаемое присутствие его фантазий вернуло еще одно воспоминание давно ушедших лет, видения и чувства второй половины того дня, когда он, шестилетний мальчик, катал черное игрушечное такси позади дивана в отцовском кабинете… а отец и дядя Морган неожиданно, волшебным образом, заговорили о его Дневных грезах.
У них магия, как у нас – физика, верно? Аграрная монархия, использующая магию вместо науки. Ты представляешь, какое гребаное влияние мы могли бы обрести, предложив им хотя бы электричество? А если дать современное оружие кому следует? Что ты думаешь по этому поводу?
Притормози, Морган, у меня есть мысли, которые, очевидно, еще не пришли тебе в голову…
Джек буквально слышал голос отца, и удивительная страна Дневных грез, казалось, начала материализоваться на замусоренном пустыре под «американскими горками». Он прибавил шагу, догоняя Спиди, который открыл дверь маленькой красной сторожки и прислонился к ней, улыбаясь без улыбки.
– В твоей голове что-то засело, Странник Джек. Что-то жужжит там, как пчела. Давай зайдем в мой кабинет, и ты мне все расскажешь.
Если бы его улыбка стала шире, более явной, Джек мог бы повернуться и убежать: очень уж его слова смахивали на насмешку. Но Спиди лучился искренней заботой и доброжелательностью – все морщинки на старом лице говорили об этом, – и мальчик прошел мимо него в сторожку.
В кабинете Спиди, выкрашенном той же красной краской, Джек не увидел ни стола, ни телефона. Два перевернутых ящика из-под апельсинов стояли у одной боковой стены, рядом с ними – не подключенный к сети обогреватель, напоминавший радиаторную решетку «понтиака» пятидесятых годов. Середину комнаты занимали деревянный школьный стул с овальной спинкой и мягкое кресло, обитое выцветшей серой тканью.
Подлокотники кресла, похоже, драли несколько поколений кошек: лохмотья торчали во все стороны, как волосы; деревянную спинку школьного стула покрывали бесчисленные инициалы. Мебель со свалки. В одном углу двумя аккуратными футовыми стопками высились книги в обложках, в другой стоял дешевый проигрыватель с крышкой, имитировавшей крокодиловую кожу. Спиди указал на обогреватель.
– Приди ты сюда в январе – феврале, парень, понял бы, зачем он мне понадобился. Холодно! Бррр!
Но Джек уже рассматривал картинки на стене над ящиками из-под апельсинов.
Все, кроме одной, – вырезки из мужских журналов. Женщины с огромными грудями стояли, привалившись спиной к деревьям, расставив колоннообразные, накачанные ноги. Джека их лица завораживали и пугали – при поцелуе они могли откусить полгубы. Некоторые возрастом не уступали его матери, другие выглядели всего несколькими годами старше, чем он сам. Глаза Джека скользили по их зовущей плоти – молодым и не очень лицам, розовым, шоколадно-коричневым или медово-золотистым телам, которые, казалось, жаждали его прикосновения, и он чувствовал, что Спиди стоит за спиной, наблюдая за ним. Потом взгляд Джека наткнулся на пейзаж, висевший среди фотоснимков обнаженных тел, и у него перехватило дыхание.
Тоже фотоснимок, но словно объемный и манящий. Длинная, поросшая травой равнина, сверкающая особенным, поразительно ярким оттенком зеленого, уходила к низкой, чуть возвышающейся над землей горной гряде. Над долиной и горами раскинулось бездонное синее небо. Джек буквально почувствовал свежесть тамошнего воздуха. Он знал это место. Никогда не бывал там, но знал. Страна Дневных грез.