— Дорогая Фая, тебе с твоей силищей никакое магозрение не нужно — просто напитывай то, чем ты стираешь, своей сияющей маной, и, я уверенна, ты сотрёшь всё лишнее аж в нескольких слоях нашей реальности!..
— А что, вполне разумно — ректор одобрительно покосился на ученицу и обратил взор на ученика — А ты что скажешь?
— Думаю, может сработать — рассеянно ответил тот, в то же время напряжённо о чём-то размышляя.
— Значит, представлять, что моя тряпка или туфля светится как мой волос на той палке, в смысле сделать их как бы временно живыми? — уточнила иномирянка.
— Да, совершенно верно, и ещё очень хотеть стереть узор — подтвердила леди Стофорширская и неожиданно зевнула — Что-то я очень устала. Ректор Асмодей, вы позволите мне прилечь вон на ту софу?
— Да, разумеется, леди, устраивайтесь поудобнее. Я сейчас ещё сотворю нам спальные места — пообещал старый маг и принялся что-то сосредоточенно бубнить себе под нос и водить руками из стороны в сторону.
Когда всё было готово, Сантэн проводил Фаину до нужного места и помог устроиться. Девушка думала, что от волнения не сможет уснуть, но на самом деле, отрубилась сразу же, едва её голова коснулась подушки.
Глава двадцать третья
Княжна дель Алонийская приходила в себя медленно и тяжело. Всё тело было неподъемно тяжелым и болело практически везде. Застонав, Стефания обхватила многострадальную голову руками и села, пытаясь припомнить что произошло накануне. На глаза попались собственные руки, измазанные в чём-то коричневом и липком. Пока Фани соображала, чтобы это могло быть, в её голове раздалось недовольное ворчание темного демиурга:
— «Ага, очнулась, наконец… Ну и чего ты здесь разлеглась? Нашла время сознание терять, работа ещё не закончена. Вставай! Моему алтарю нужна подпитка…»
Тут до затуманенного сознания молодой леди стало постепенно доходить, какая именно подпитка нужна злополучному алтарю, и она с немым ужасом покосилась в сторону заметно увеличившегося тёмного булыжника и груды таких же тёмных обломков, окружающих его. Взгляд её сразу же наткнулся на изуродованный труп, в котором даже при большом желании нельзя было опознать старого и преданного айла Бертрама.
Всхлипнув, бедная княжна разом вспомнила все зверства, что Тил вытворял со старичком её руками, и начала было снова оседать на пол, но Тил на этот раз не позволил ей провалиться в беспамятство:
— «Э нет, дорогая моя, так дело не пойдёт!» — злобно прошипел он в мозгу магички и в сердцах посетовал — «Ну что за неженка мне попалась, смотреть противно! Знал бы, что ты такая размазня, подыскал бы кого-нибудь покрепче. Подумаешь, немного крови и парочку костей взяли у старика. Да в нём жизни-то почти и не осталось! Нам нужен кто-то посильней и, разумеется, значительно моложе… Кажется, я видел среди твоих слуг подходящего…» — задумчиво размышлял Тил Ужасный в голове Стефании — «На нём ещё был фартук, как у кузнеца…»
— «Нет, умоляю, не трогай его!» — взмолилась бедная девушка — «Не забирай его жизнь, возьми лучше мою! Я тоже молодая и к тому же отдаю свою жизнь на твой алтарь добровольно! Это же принесёт больше маны, правда же?»
— «Да» — подтвердил Тил, но тут же отклонил щедрое предложение своей прислужницы — «Не волнуйся, моя мягкотелая, твою жизнь, раз она тебе не нужна, я тоже обязательно заберу. Но позже. Сейчас ты мне ещё пригодишься. Поскольку у меня пока нет своего тела, приходится пользоваться твоим. Давай, зови того крепыша с фартуком, нам надо поторапливаться…» — распорядился тёмный демиург непререкаемым тоном.
Услышав это, Фани тут же представила себе, что кошмар с вырыванием сердца и выворачиванием рёбер у ни в чём не повинных айлов снова повторится и будет повторяться, и повторяться, пока Тилу это не надоест. Причём все эти ужасы будут совершены её руками, а непонимающе-удивлённые взгляды умирающих сайлов будут преследовать её всю оставшуюся жизнь…
У молодой леди стало так тошно на душе, что захотелось испариться, провалиться сквозь пол, сбежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда… «Нет! Лучше смерть!!» — молнией промелькнуло в воспалённом мозгу княжны дель Алонийской. Она даже толком не успела осознать эту мысль, а тело уже действовало: подскочив с пола словно мячик, Стефания рванула к ближайшей куче обломков, из которой торчал острый и длинный обломок дерева, видимо бывший когда-то ножкой от какой-то мебели. Магичка намеривалась совершить самоубийство, с разбегу напоровшись на импровизированное копьё, чтобы оно проткнуло её насквозь. Но её безумным надеждам не суждено было сбыться: в последний момент Тил перехватил управление её телом на себя, и измученная девушка остановилась в каких-то миллиметрах от обломка, не в силах пошевелиться.
— «Куда собралась?!» — прорычал Тил — «Я же сказал, ты мне ещё нужна, бестолочь! Вздумаешь умереть раньше времени, и я сделаю твоё посмертие в моей Бездне таким невыносимым, что ты будешь умолять меня раз и навсегда развоплотить тебя!! Только не мечтай о такой милости с моей стороны, ты будешь бесконечно отрабатывать свою глупость в назидание всем остальным моим рабам и прислужникам! Ты поняла?!?? Отвечай!» — Тут хозяин вместо ответа уловил изумлённо-недоверчивую эмоцию на мысленном фоне своей помощницы и, мгновенно поняв, что она означает, глумливо захохотал — «Как? Ты что, не знала, что после смерти тела попадёшь в моё царство, где целиком и полностью будешь принадлежать лишь мне? На что ты надеялась, дурочка? Думала, что умерев, сбежишь от меня в сады Ойла? Ой, не могу, вот насмешила!» — веселился тёмный демиург — «Да кто тебя туда возьмёт после всего, что ты натворила, жалкая ты моя? Вбей себе в свою пустую головёшку: никому ты кроме меня не нужна! И только я могу наказать тебя, а могу и наградить, если хорошо мне послужишь. Поняла?»
Тил ждал хоть какой-то реакции со стороны магички, но та каменным столбиком застыла на месте, и на её мысленном фоне не проявлялось никакой мало-мальски значимой мысли или эмоции.
— «Хм, ладно» — злорадно хмыкнул демиург — «Значит, опять придётся всё делать самому».
Фани вдруг почувствовала, как смертельный холод душит её, и сознание беспомощно уплывает на задворки. Она уже на горьком опыте убедилась, что эти ощущения означают только одно: Тил снова собрался использовать её многострадальное тело как костюм для своей тёмной сущности, а её заставить наблюдать за учинёнными зверствами. Душа Стефании взвыла от бессилия и собственной беспомощности, искалеченная психика не выдержала перенапряжения, и княжна вновь провалилась в глубокое беспамятство, уже не расслышав какими нелестными эпитетами и проклятиями осыпал её Тил Ужасный.
Фаина проснулась от того, что услышала над своим ухом тихий и ласковый шёпот Сантэна:
— Любимая, просыпайся, все уже встали — ксент осторожно погладил девушку по волосам.
Губы Фаины сами собой растянулись в сонную полуулыбку, но затем она вспомнила какие глобальные задачи стоят перед ней, улыбка слетела с её лица, а глаза широко распахнулись:
— Что? Уже пора идти? — испуганно спросила она.
Грустные фиалковые глаза встретились с испуганными зелёными, и ксент молча покачал головой в знак отрицания, а затем присел рядом на краешек софы.
— Глафира и ректор Асмодей готовят завтрак — тихо сообщил он девушке — А мне велели тебя разбудить. Но у нас есть ещё несколько крупинок… — Сантэн немного помолчал и со вздохом продолжил — Фая, я должен тебе кое-что сказать… Я понимаю, что бесполезно уговаривать тебя не ходить туда. Да и остальные не позволят мне это сделать. Но я не могу так просто отпустить тебя в пасть к этой тёмной мерзавке! Не для того я вытаскивал тебя с Земли, чтобы лишиться на следующий же день!! — повысил голос графский сын, схватив девушку за плечи и настойчиво заглядывая ей в лицо — Пойми, я должен обеспечить твою безопасность! Понимаешь? — Фаине показалось, что пронзительный взгляд Сантэна прожигает её насквозь, отчего она непроизвольно поёжилась, но затем он едва слышно добавил, опустив глаза — Потому что, если с тобой что-то случится, я себе никогда не прощу…