Если еще от Марка я ожидала чего-то подобного, то обвинение в отравлении собственной подруги поставило меня в тупик. Враз ослабевшие ноги перестали меня держать, и я медленно сползла вниз по стене.
- Что за бред? Почему ты так решил?
- Вялость, полная покорность и равнодушное отношение к жизни – на лицо все признаки передозировки дариской. Мы иногда добавляем ее рабочим собакам перед сложными операциями, чтобы снять им напряжение.
- И как долго ее так уже успокаивают? – чтобы развеять последние сомнения, уточнила я.
- Месяц, может чуть больше.
Одним словом с первых дней знакомства с Маркусом: только у него был полный доступ к моей лаборатории и походной сумке, в которой я храню готовые зелья.
Почему я не заметила раньше, почему не обратила внимания на излишнюю преданность и послушность к постороннему человеку? Ведь она даже Вайесс признала не сразу, а тут! Какая же я была дура!
- С тобой все хорошо? – Мужчина вскочил со своего кресла и, стрелой метнувшись ко мне, поднял меня на руки. – Вот черная бездна! Ты почему не сказала, что тебя лихорадит?
Я уже было открыла рот, чтобы в очередной раз отшутиться, но в этот момент поняла, что меня полностью парализовало: я не могла сказать ни слова – рот просто не открывался, попыталась открыть глаза, но и тут потерпела неудачу. Мамочка!
В голове шумело все отчетливее, а в ушах стоял такой гул, что я практически перестала слышать окружающий мир. Все было как в вязком тумане. сквозь который изредка прорывались редкие фразы.
- Что ты с ней сделал? – где-то рядом со мной закричал Шерман
«Он не виноват», - хотелось ответить мне. – «Не обижай его!»
Боги, какие же нелепые мысли лезут в голову. Если б смогла, рассмеялась бы.
Ради чего я живу? Детей нет, семьи нет, любимого нет, подруг тоже нет. У меня есть только Вайесс с маленьким Рулом, больная Оторва и ребята, которым я пообещала передать свои знания. А много это или мало?
- Вызовите целителя! – приказал Ян. – Вайесс неси сюда ее сумку, у нее должны быть какие-нибудь антидоты.
- Она не целитель! Откуда им взяться?
- А это даже лучше: некроманты всегда таскают с собой кучу вещей, из которой многое может пригодиться лишь раз в жизни. – Шерман нервно рассмеялся.
И вновь угнетающая тишина. Больно не было. Я перестала ощущать свое тело уже давно. Или недавно? Какая странная штука – время.
- Ванэсса, не уходи! Не смей, несносная женщина!
Я слышу тебя Ян, но, похоже, уже никогда тебе не отвечу. Мне не нужно объяснять, что со мной: симптомы острого отравления сложно спутать с чем-то еще. Вот только я и подумать не могла, что когда-нибудь испытаю их на собственной шкуре. Наверняка он травил меня вместе с собакой, медленно, день за днем, убивая меня изнутри. А тут первый оборот, тюремная клетка, нервы, травмы – организм просто не выдержал.
Обидно только, что Марка не поймают, а, если и поймают, то ничего не докажут. Он хитрый – выкрутиться. Проклясть его, что ли на прощание?
Где-то надрывно завыла собака.
Странные ощущения: словно уже не здесь, но еще и не там. Полная дезориентация, только предсмертных галлюцинаций не хватает для полного счастья. Вот так всегда, даже умереть по всем правилам не дадут. Нет бы, прислать ко мне принца, порадовать, так сказать, перед скорой кончиной, а нет – никого! Хотя можно и не принца, сегодня я и на Яна согласна, хоть научу его, как правильно разговаривать с женщинами. А то так бедняга один всю жизнь и промается.
Мне показалось, что я услышала чей-то смех, но обдумать это не успела, потому что в следующий момент все мое тело содрогнулось от жуткой острой боли. Все тело горело, и я, не выдержав этой пытки, забилась в дикой агонии.
Кто-то пытался меня держать, но я снова и снова сбрасывала чужие руки.
Сколько это длилось - не знаю, но мне это время показалось вечностью. Когда все прекратилось, на меня разом свалились все прелести жизни: звуки, запахи, свет, слепящий глаза, голод и желание уединиться в комнате раздумий.
Приложив все силы, попыталась скатиться с постели, но была тут же остановлена рычащей в шею кошкой с одной стороны и прижавшей лапами собакой - с другой. Сговорились что ли?
- Умереть нормально не дали, так теперь еще жить не дают. Вы определитесь для начала, что со мной делать, а уж потом спасайте, - придя немного в себя, попыталась пошутить я.
- Ванька! Как же ты нас напугала!
- Ничего, шутит, значит, жить будет, - сказал лорд Шерман, обнимая за плечи мою сестру.
- И какому целителю я обязана жизнью? И сколько теперь мне этот долг отрабатывать? – вспомнив расценки местных светил, решила уточнить я.
- Яну спасибо скажи, это он вспомнил про твою сумку. Ты бы не дожила до прихода целителей. – По щеке Вайесс скатилась одинокая слеза.
А что было в сумке? Я попыталась вспомнить, но лишь заработала новый приступ головной боли. Верно расценив мой вопросительный взгляд, Вай протянула мне черный пустой пузырек, в котором когда-то хранилась пара капель сильнейшего яда. Всего пара капель, а больше для антидота и не надо.
Расслабленно откинувшись на подушку, я притянула к себе наглого котяру и чмокнула его в мокрый нос.
- Спасибо тебе, Ян и не рычи на меня больше, - глядя в шокированные глаза замученного мужчины, произнесла я. – Вайесс, сколько я уже так? Какие новости?
- Неделю. Оторву подлечили, с детьми пока я занимаюсь, но это не значит, что у тебя есть время отлеживаться. Я уже не знаю, что им рассказывать! И еще... – явно сомневаясь, стоит ли сообщать мне все, Вайесс замялась на полуслове. – Маркуса осудили на шестьдесят лет работ в гномьих рудниках с применением антимагических браслетов.
Упоминание о бывшем муже не вызвало в моей душе никакого отклика, словно и не было его никогда в моей жизни. Правду говорят: побывав одной ногой в могиле, начинаешь воспринимать все прошлые неурядицы в разы проще. Меня заинтересовало только одно: на каком основании удалось приписать Марку такой внушительный срок.
- Шерман, это вы с Яном постарались?
- Нет, Вань, не мы. – Мужчина развел руками.
- Тогда кто? – В моей голове больше не было ни одного предположения. – Ну не отец же?
- Не отец, хотя он тоже приезжал тебя навестить.
- Какая неприятная неожиданность. Надеюсь, он сразу уехал, узнав, что с его непутевой доверью все в порядке. Так кто же все-таки так подсуетился?
- Это сделал я. – В комнату тихо вошел высокий широкоплечий мужчина. Длинные угольно-черные волосы собраны в невысокий хвост, на лице блуждающая улыбка, глаза закрыты, но я и так знаю, что под опущенными веками прячутся самые красивые медовые глаза на свете. Ну здравствуй, дядя.