Она окончательно решила отказаться от идеи похода, и сказать об этом Ксандру завтра. Ничего не случится, если он пойдет без нее. До этого же ходил. А она потом привыкнет и в следующий раз согласится. Тем более у нее в планах на завтра разговор с Галиной Петровной. Зная общительную старушку, не пропускающую ни одну дворовую сплетню, полдня точно уйдет на эту беседу. Тем более с пустыми руками к бабульке не пойдешь, поэтому придется пить чай с печенюшками и попутно обсуждать новые сплетни, которыми та обязательно захочет поделиться с «молодежью».
***
В этот же день утром в небогато обставленной однокомнатной квартире в районе Сомбатхей происходило следующее. По залу нервно расхаживал высокий седовласый немолодой мужчина, а на диване перед выключенным телевизором понуро нахохлились Кенарь и Костян. Сидящие молча слушали, как ругается высокий:
– Ну как, как, вы его упустили?! Ведь я вам уже все на блюдечке преподнес, осталось только взять. О чем вы вообще думали? Зачем вы его пытать-то стали? Совсем крыша поехала со своими зековскими привычками? Нужно было просто украсть из квартиры профессора всего одну вещь. Просто украсть! Чего вы ночью-то туда полезли? Кенарь, ты-то чем думал?
Плотный откашлялся и ответил:
– Я же уже рассказывал. Мы в квартире профессора все обшарили, пока он на работе был. Ничего не нашли. Да и днем опасно. Времени мало. Поэтому решили еще раз все обшарить, когда он, на ночь глядя, куда-то с удочками поехал. Поняли, что он надолго собрался, ведь зимой ночью никто не ловит. Подфартило нам. А то сколько бы пришлось ждать, пока он вытащит свой талисман на свет божий? А может и не вытащил бы никогда. А вы нас торопили, сами говорили, что срочно.
– Да торопил. Но я совсем не думал, что вы так сделаете. Ну, черт с ним, залезли к нему в квартиру, на него нарвались – припугнули бы просто, ему бы и хватило. Вряд ли он сопротивляться стал. С перепугу бы все и выложил. А вы пытать его начали, болваны.
– Нет, Илларион Артемьевич, – плотный еле выговорил имя-отчество высокого. – Не собирались мы его пытать. Чего мы, беспредельщики какие? Только напугать хотели. К стулу привязали, кляп засунули, чтобы не орал, а он вместе со стулом на пол свалился, освободиться пытался. Насмотрелся боевиков, старый пень, наверняка думал, когда со стулом на пол упадет, стул раскрошится на части. Дурачок. Это же кино. Только лоб себе расшиб, когда об пол шмякнулся. У него там какие-то статуэтки расставлены были. Вот об одну из них и хлопнулся. А мы тут ни при чем.
– Так умер-то он почему? – спросил высокий. – Не башку же он себе этой статуэткой пробил. Или пробил?
– Нет, не пробил. Хотя кровищи хлестануло прилично. Мы даже сами испугались. Подняли его, на стул обратно усадили, башку проверили. Целая оказалась, только рассек бровь немного. Костян пошел тряпку искать, чтобы перевязать. А он вдруг задыхаться начал. Я ему кляп-то вытащил, а он все. Не дышит, гад. Видно сердце прихватило. Мы даже спросить ничего не успели. По быстрому всю квартиру обшарили и смылись. Заодно видимость создали, что грабители приходили, да на хозяина нарвались. Несколько побрякушек золотых забрали, а цацку вашу не нашли.
– Придурки вы. И от вас проку не оказалось. Столько денег вам переплатил, а без толку. Ведь я сам все у его коллеги узнал, который на денежки очень падок, что профессор артефакт дома держит, а хранил сначала у себя в столе на кафедре под обычным замком. Чуть бы пораньше я приехал, и проблем бы не было. И с вами связываться не пришлось. Продали бы мне его эти идиоты, лаборанты нищие. Вот где он теперь мой талисман?
– Да знаем мы, где он. Зря вы нас ругаете, – плотный поднялся с дивана и пошел на кухню.
А высокий изумленно замолчал и уставился в его широкую спину своими стальными глазами.
– Что же сразу не сказали? – спросил он щуплого и со всего маху уселся на стул, вытирая со лба пот носовым платком, который достал из кармана пальто.
Щуплый ничего не ответил, боясь, что высокий разорется на него за любой ответ, и только пожал плечами, мол, спрашивайте обо всем у старшего. Через минуту Кенарь пришел, протягивая на ладони телефон. Илларион вопросительно уставился на него: