Дальше все пошло как по маслу. Тулица привела их к табунку лошадей, что воевода приказал выгнать в ночное. Быстрая как кошка, Тулица зарезала двоих, растреножила лошадь и лихо гикнув, стрелой унеслась в темноту. С радостным визгом следом унеслась и Диля.
— Не отставать! — крикнул Избор. На их долю оседланных лошадей не досталось и им пришлось довольствоваться потником, брошенным на спину.
— За ними! — крикнул Исин.
— Сперва за дураком.
…Без приключений, преследуемые все боле и более удаляющимися воплями оставшихся в живых сторожей они достигли дороги. Повалившись в траву они дышали, давая себе отдых. Опасность еще не исчезла, но с ней уже можно было мириться. Дурак, словно чувствовал это все приноравливался улечься и уснуть.
— Послушай, княгиня — сказал Гаврила — у нас к тебе просьба..
— Выполню любую — ответила Тулица, не вдаваясь в подробности — Дай только до места добраться…
Она потянулась, быстро оглядела его и хазарина и добавила.
— Клянусь, что там ты получишь даже больше, чем попросишь…
Избор поднялся первый.
— Веди нас княжна. У нас времен нет. Человек в беде…
Лесными тропами они поскакали прочь от острожка. Время близилось к утру. Солнечные лучи начали уже проникать сквозь листья и прожигать в утреннем тумане колодцы и дыры. Раздернутый спицами лучей на части туман рассеялся, став росой. Дважды они расплескивали лесные речки. Они остановились лишь однажды. Диля вдруг бросила поводья и закрутила головой, отыскивая что-то. Конь плясал под ней, просясь в привычный ритм скачки, но поляница по-скифски сжимала его ребра, заставляя оставаться на месте. Избор встал рядом. Не скрываясь, Диля нашла глазами старую березу. Бросив поводья на шею коню, содрала с нее кусок коры и из дупла достала сороку. Умело подхватив заверещавшую птицу он привязала ей на лапу нитку и лукаво взглянув на Избора подбросила ее в воздух. Избор посмотрел на Тулицу. Для нее все это значило больше чем для него.
— Зачем это?
— Что бы в городе знали, что с нами все в порядке. — объяснила она — Поди волнуются, стервы…
И снова началась скачка. Дорога ощутимо поползла в гору. Въехав на холм, Тулица встала. Толкаясь, втискиваясь рядом друг с другом, рядом с ней встали остальные лошади. На соседнем холме в полутора десятках поприщ от них стоял городок. Издали он смотрелся как игрушка, сделанная с женской аккуратностью, но на самом деле был настоящим городом, точнее крепостью.
— Тут наш дом. — Сказала Тулица — Там нам будет хорошо.
— Вряд ли — ответил за всех Избор. — Вряд ли мы успеем оценить твое гостеприимство. Помоги нам, и мы тут же покинем город.
Тулица переглянулась с Дилей, улыбнулась и показала на городок..
— Все вопросы там.
Тропой, постепенно превращающейся в хорошую наезженную дорогу они съехали с холма и стали подниматься на следующий. В полупоприще от города ворота распахнулись, и оттуда выбежали десятки людей. Они размахивали руками, воздух донес до Избора нестройные крики. Женщины (если это были они) радовались возвращению княгини. Тулица хлестнула коня и пятна лиц, не видимых издали стали превращаться в женские лики. Сквозь перестук копыт то и дело раздавались радостные взвизгивания — Диля как ребенок радовалась возвращению. В этих женщинах было нечто от птиц, что по весне возвращались в родные гнезда — ожидание праздника и понимание, что едва ворота закроются, то все неприятности останутся за ними.
Пропустив кавалькаду, ворота закрылись. На маленькой площади собралось почти все население городка. Кому не хватило места на площади — толпились на четырех улочках, что уходили в сторону от нее.
Добрый Шкелет скромно оставался позади, но не заметить его было трудно. В толпе раздался общий вздох. Это был не ужас, это было удивление. Тулица подняла руку, придавливая все чувства.
— Это друзья! — крикнула она — Любите их!
Она весело посмотрела на мужчин позади себя и добавила.
— Раздевайтесь и будьте как дома…
Когда Тулица приняла положенную ей долю восторгов, внимание переключилось на мужчин. Им поднесли по кубку вина и по караваю хлеба. Досталось всем, только Добрый Шкелет остался обделенным. Им подали вино молодые крепкие девки, белозубые, с веселыми чистыми лицами. Доброму Шкелету повезло меньше. Около него нерешительно топталась старуха не зная что делать с кубком вина и караваем. Умом-то она понимала, что все это скелету не нужно, но и не решаясь ослушаться грозную княгиню.
Люди пригубили вино и переглянулись. Вино было не знакомым, но ласкало горло. Избор с удовольствием осушил кубок, вернул чашу на поднос, отломил хлебушка, радуясь грядущему обеду.
— Княгиня! Разговор есть… Поговорить бы надо.
Тулица помедлила с ответом, пока Гы последним осушив кубок, по хозяйски не сунул его за пазуху. Она обменялась быстрым взглядом с девушкой. Та едва заметно кивнула.
— Хорошо. Пошли в терем. Там и поговорим…
Избор смотрел на его улыбку, и что-то забрезжило в голове. Он повернулся к Гавриле и увидел, как тот с блаженной улыбкой на губах сползает с коня на руки поляниц. Избор дернулся, пытаясь побороть наползающий из глубины тела морок, но в этот момент внутри него что-то случилось. Жар фонтаном поднялся, достигнув головы вспыхнув там ослепительно ярким огнем.
Глава 26
Избор очнулся от сна, словно встал из могилы. Сперва он почувствовал горечь, обжигающую внутренности, потом свет и леденящий холод. Он пришел в себя, но глаз не открыл. Что-то случилось. Избор попытался вспомнить что именно, но голова была пуста как зимнее небо. Все так же не открывая глаз он поочередно пошевелил пальцами рук и ног.
— Да целый ты… — раздался шепот над ним. — Ничего не пропало…
Избор открыл глаза. Над ним нависало лицо Гаврилы. Еще выше — шитый узорами полог. Он рывком поднялся. Это была постель, и ложе еще хранило тепло тела, что недавно лежало рядом. Только теперь он посмотрел на себя. То, что он увидел, не слишком обрадовало его. На нем не было ничего. Только кожа и немного волос. Он поискал взглядом одежду, но нашел только Гаврилу, склонившегося над Исином и лившим ему что-то в рот. Межу Исином и им было еще одно широкое ложе, на котором лежал Гы. Он по-прежнему спал.
Бесшумно ступая по ковру, Избор подошел к окну, толкнул ставни. Во дворе весело гомонили женщины, где-то в кузне звенело железо, пахло дымом… Все, вроде, было как у людей — вели коней, тащили корзины с чем-то съестным…. У ворот стояла стража в полных доспехах, а мимо них шел крупный старик. Словно почувствовав его взгляд, он обернулся, и помахал рукой. Что-то знакомое мелькнуло в его облике, но он не успел разглядеть его. Старик развернулся и пропал за оградой.
— Где мы? — Раздался голос у него за спиной. Избор обернулся и скривил губы. Исин преодолевал ту же вяжущую горечь, что и он сам и очумело вертел головой, пытаясь сообразить, как это он тут оказался.
— К сожалению все там же.. — ответил Гаврила. Он на свет рассматривал содержимое маленькой бутылочки. Исин посмотрел на него, потом перевел взгляд на Избора, кивнул в сторону окна.
— Что там?
— Там день — раздался женский голос из-за занавески. Тулица вышла из-за занавеси не смущаясь ни своей, ни мужской наготы.
— Какой день? — спросил Избор тихим ясным голосом. День, который он видел, мог быть и летним и осенним. Тулица не поняла его или не захотела понять.
— Солнечный — сказала она. — Ведро на дворе… Время обеда.
— Сколько дней мы тут?
Тулица не спешила с ответом. Она прилегла на ложе только что оставленное Избором. Следом за ней из-за занавески показалась Диля. Она опешила, увидев мужчин, но один взгляд на Тулицу успокоил ее. Она подошла и по-хозяйски расположилась за спиной Исина. Все это время Избор нетерпеливо ждал ответа.
— Не помню — наконец сказал княгиня. — Четвертый, а может седьмой…
Она ласково, без тени раздражения посмотрела на Избора и потянулась всем телом, как тянется кошка.