В любом положении есть что-то хорошее. Слава Богам ему не было холодно. Он напряг руки, пытаясь повернуться. Движение было медленным, словно у улитки. Ноги едва-едва шевелились, не находя опоры. Гаврила усмехнулся. Он напоминал себе муху в меду. Все тут было так, только вот вместо чашки с медом он очутился в выгребной яме.
Он поднял голову. Борода, пропитанная нечистотами, нехотя потянулась за ним, как перечень грехов.
Над головой, в сажени, если не больше земля уступала место ночному небу. Но даже небо не было тут чистым. Теплый воздух из ямы струйками поднимался вверх, отравляя небо. Гавриле было видно, как звезды вздрагивали, а потом одна, видно не выдержав вони, сорвалась вниз. Гаврила скрипнул зубами. Не от боли. Что боль? Ее можно терпеть. Унижение…
— В дерьмо по ноздри… Эдак со мной еще никто не обходился… Умнеют люди.
В яме утробно забулькало. Она жила своей жизнью. На поверхности вздувались пузыри, ползали кое-где черви. Гаврила представил как завтра его вынут отсюда и понесут в княжеский двор, где уже верно, готов кол для него. Ради такого случая князь наверняка откажется от своей давней привычки сажать недругов своих на кол только по базарным дням.
— Тяжелая смерть — подумал Гаврила. Он опустил глаза вниз. — Захлебнуться. Что ли?
Без мысли выполнить то о чем только что думал, он наклонил голову. Не тут-то было. Борода елозила по грязи, но до рта жижа не доставала. Князь предусмотрел и это. Нужно было выбираться.
— Пока жив — смерти нет. — Подумал Гаврила — Бог поможет!
Он напряг плечи. Жижа нехотя, словно знала, что никуда ему не уйти от нее позволила чуть-чуть вытащить себя. Боль в плечах превратилась в огненный хлыст, что стегал по спине. Гаврила задышал сильнее, заполняя грудь вонью.
— Не тужься — донеслось до него с края. — Потерпи до утра… Или ты пить хочешь?
Около ямы стоял стражник и облегчал свой мочевой пузырь. Струя буравила поверхность выгребной ямы в нескольких шагах от лица Гаврилы.
— Твое счастье, что я до тебя дотянуться не могу… — с тоской сказал Гаврила.
— И мне тоже жалко…
Стражник напрягся. Струя приблизилась к Гавриле еще на пядь и опала.
— Ничего — сказал стражник — Когда тебя завтра на кол сажать будут, я рядом постою, может быть даже там тебе себя рукой поторогать.
В темноте послышался топот. Даже не поправив штанов, стражник схватился за меч. Несколько мгновений он вслушивался в тишину, а потом бросился прочь от ямы.
Гаврила не стал терять времени. Единственный выход был в том, что бы добраться до штырей, что крепили цепи к стене и вырвать их из дерева.
Медленно он начал наматывать на кулаки… Боль рвала плечо на части. Борясь с ней, он представлял себя якорным воротом на ромейском корабле. Крики чаек, полощется парус… Матросы, наваливаясь на него грудью, поднимают якорь. Он трещит, но вертится. Один оборот, другой… Пахнет гнилью, но свежий морской воздух… Он вздохнул и закашлялся.
Цепь сорвалась с руки, и он ухнул в грязь, потеряв сознание от боли. Когда он пришел в себя, над ямой стоял Избор. Несколько мгновение они смотрели друг на друга. Потом из-за его спины показался Исин.
— Ты хоть знаешь на кого похож? — спросил Избор.
— Знаю — прохрипел Гаврила — На родителя своего…
Он шевельнулся, проверяя, не вырвал ли ненароком цепь.
— Не-е-е — покачал головой Избор. — Ты мне что-то другое напоминаешь…
Гаврила понимал умом, что будь опасность ближе, Избор уже висел бы на стене и ломал цепи. Раз он не делал этого, значит кругом все было спокойно. Сдерживая нетерпение, прикованный спокойно переспросил.
— Может на муху? На муху в меду?
Избор положил голову на правое плечо, потом на левое…
— Нет — покачал головой Избор — Великоват ты для мухи… Да и на счет меду, тоже….Ошибаешся.
— Значит на лягушку — теряя терпение сказал Гаврила — Вытаскивайте меня отсюда, да пошли к кораблю…
Избор присел перед ямой на корточки.
— На какую — такую лягушку? — явно веселясь спросил он.
— Про двух лягушек сказку помнишь? Что в горшок с молоком попали?
— Ну?
— Так вот я вторая лягушка, что лапками дрыгала.
— И много надрыгал? — весело спросил Избор — Что-то масла не видно…
— А ты нырни — злорадно посоветовал Гаврила — Я ведь на нем стою…
Где-то в курятнике заорал ранний петух. Исин, глядевший по сторонам напомнил.
— Утро близко.
Гаврила поддержал его из ямы.
— Давай быстрее. Сторожа вернуться могут…
— Оттуда не возвращаются.
Избор пошарил по краю ямы, подобрал лом и сунул его Шкелету в руки. Тот посмотрел на него, и хотя все и так было понятно, остался на месте.
— Сними его… — объяснил Избор непонятливому мертвяку — А то он пригреется там, привыкнет, потом за уши не вытащишь…
Скелету хотелось в дерьмо не больше чем самому Избору.
— Тебе же до него добраться — раз плюнуть. Ты же легкий.
Добрый Шкелет то ли не поверил ему, то ли не хотел рисковать…
— Давай, давай — поторопил его Избор — В болоте он тебя выручал, а здесь — ты его…
Видя нерешительность Шкелета, Избор хлопнул себя по лбу, и скрылся с глаз Гаврилы. Мгновением спустя он вернулся с телом одно из стражников. Подняв его повыше, он бросил в яму. Следом за ним туда же полетели еще три трупа. Гать для Шкелета была готова.
— И ног не замочишь. — отряхивая руки добавил Избор.
Шкелет взял лом за середину. На краю ямы он немного покачался, собираясь с силами, и темя прыжками доскакал до Гаврилы. Тот даже не успел зажмуриться, как его спаситель вскочил ему на голову. В плече захрустело, и боль пропала.
Избор отбежал яму и встал с краю.
Над головой Масленникова послышался лязг, и рядом с ним качнулась цепь. Гаврила инстинктивно закрыл глаза, ожидая фонтана брызг, но Шкелет подхватил ее, не дав коснуться поверхности и бросил Избору. Оседлав стену, он ползком перебрался к другому краю и занялся второй цепью.
Исин глядя на все это тихо засмеялся.
— Чего ты? Домовой щекочет?
— А я представил что будет, если Шкелет лом выпустит? Где другой брать?
Избор посмотрел на хазарина и тоже засмеялся.
— Зачем другой? Ты нырнешь, и этот же достанешь…
— Чего это я? — Исин обиделся так, словно и в самом деле нужно было нырнуть в дерьмо.
— Потому что все при деле, одному тебе делать нечего… Вот и поныряешь…
Вторая цепь упала рядом с Гаврилой, подняв вверх фонтан брызг. Гаврила дернулся в сторону.
— Не обрызгало? — давясь смехом спросил Избор — Ничего?
— Тащи! — чуть не заорал Гаврила.
Избор и Исин потянули его за цепь.
Нелепый, словно только что родившаяся огромная стрекоза Гаврила потащился по поверхности. Для полноты картины не хватало только зеленого листа, на который ему нужно будет вылезти и обсохнуть. Они вытащили его на твердую землю. Гаврила на четвереньках отполз еще немого и начал насадно кашлять, освобождая себя от вони. Голова его моталась из стороны в сторну, потом его вырвало…
— Готов поспорить, что знаю, что он скажет, когда кончит кашлять… — сказал Избор Исину.
— А чего гадать? — сказал хазарин — То же, что и я скажет. Что и ты, наверняка, сказал… «Убью всех!»
Гаврила выполз из лужи, что натекла с него, встал на ноги.
— Пошли отсюда. Корабль еще не наш…
Не слушая ответов, он повернулся и пошел к башне, над которой в светлеющем небе топорщился корабельный нос.
— А как на счет того, что бы князя убить? — спросил несколько разочарованный Исин его спину — И родню его всю?….
— Сам помрет, паскуда. Никуда не денется…
Широкими шагами он почти побежал вперед. С него летели брызги и его товарищи старались не приближаться к нему.
— Может осмотримся? — предложил Избор набегу — Мозгами пораскинем?
Гаврила отмахнулся от его слов, как от мухи. Это не было злостью. Это был расчет.
— Торопиться надо. Пока никто нас не ждет. Мы тут для всех в цепях и под стражей…