Его мать бросила трубку, не дослушав. Джек быстренько проделал то же самое. Затем он сделал несколько шагов к окну, как будто и не был около телефона. В спальне царила тишина.
— Мама! — позвал он.
— Да, Джеки? — он едва услышал ее голос.
— С тобой все в порядке?
— Со мной? Конечно, — ее шаги приблизились к двери, которая с шумом распахнулась. Их взгляды встретились — две пары голубых глаз. Лили придерживала рукой дверь. Взгляды столкнулись вновь, и от этого стало неуютно. — Конечно, все в порядке. А что могло случиться?
Их разделяло знание чего-то, но чего? Джек удивился бы, если бы она узнала, что он подслушивал разговор; но потом подумал, что их разделяет ее болезнь.
— Ладно, — дипломатично сказал он. Болезнь матери, о которой они никогда не говорили, вдруг выросла между ними. — Я не знаю. Мне показалось, что дядя Морган… — он запнулся.
Лили молчала, и Джек сделал еще одно открытие. Она боялась так же, как и он.
Мать достала сигарету и прикурила. В ее глазах промелькнуло что-то новое.
— Не обращай внимания, Джек. Я не думаю, что на самом деле похоже, будто я убегаю от него. Дядя Морган любит пугать меня. — Она выдохнула сизый дым. — Я боюсь, что у меня пропал аппетит. Почему бы тебе не спуститься вниз и не позавтракать одному?
— Пойдем со мной, — попросил он.
— Я хочу побыть одна, Джек. Постарайся это понять.
«Постарайся это понять.
Поверь мне».
Эти слова имели какой-то иной смысл.
— К твоему возвращению я приду в себя, — сказала она. — Обещаю.
А на самом деле она говорила: «Я хочу закричать, я больше не могу сдерживаться, уходи, уходи!»
— Принести тебе что-нибудь?
Она покачала головой, натянуто улыбаясь ему, и он вышел из комнаты, хотя тоже не хотел завтракать. По коридору он дошел до лифта. Оставалось только одно место, куда можно пойти, и он сразу же понял это.
Смотрителя Территорий не было в его «офисе». Его вообще нигде не было видно. Джек беспомощно оглядел залитый солнцем парк. Ему стало не по себе. Со Смотрителем что-нибудь случилось? Это, конечно, невероятно, но что, если дядя Морган узнал о Смотрителе (что узнал?) и… Джек мысленно увидел фургон «ДИКОЕ ДИТЯ», выезжающий из-за угла и набирающий скорость.
Он размышлял куда пойти. Мысленно он видел отраженного в тысяче зеркал дядю Моргана, превращающегося в разлагающееся чудовище. Джек бросился прочь от этого видения, он бежал в надежде на какое-то чудесное спасение. Впереди показалось круглое строение из белого кирпича.
Оттуда доносились ритмичные звуки — топ, топ, топ. Мальчик побежал на эти звуки. Он с трудом отыскал дверь и распахнул ее.
Джек ступил в темноту, и звуки стали отчетливее. Темнота вокруг него меняла формы, обретая причудливые очертания. Он протянул руку и коснулся парусины. Внезапно его осветил яркий желтый луч.
— Странник Джек, — произнес голос Смотрителя.
Джек повернулся на голос и увидел старика-сторожа, сидящего на земле возле старой испорченной карусели. В руках он держал гаечный ключ, а перед ним лежала деревянная карусельная белая лошадка, как будто сделанная из чистого серебра. Смотритель осторожно положил ключ на землю.
— Теперь ты готов поговорить, сынок? — спросил он.
4. ДЖЕК РЕШАЕТСЯ
— Говори, Странник Джек, — и Смотритель отбросил ключ и подошел к нему. — Говори, сынок, облегчи душу.
Но Джек ничего не мог сказать. Внезапно на него нахлынула горечь, слезы подступили к горлу и мальчик почувствовал, что сердце его разорвется, если он не заплачет.
— Поплачь, Странник Джек, — Смотритель обнял его. Джек прижался горячим, мокрым от слез лицом к рубашке старика и ощутил исходящий от него мужской запах. Он обхватил Смотрителя руками и еще крепче приник к нему.
— Плачь, и тебе станет легче, — сказал Смотритель, баюкая мальчика. — Так бывает, я знаю. Я знаю, как далеко ты побывал, Странник Джек, и как далеко тебе еще нужно идти, и как ты устал. Так что плачь, и тебе станет легче.
Джек не вникал в смысл слов, но голос, произносящий эти слова, успокаивал и утешал его.
— Моя мама действительно больна, — выдохнул он в грудь Смотрителя. — Я думаю, она приехала сюда, чтобы избавиться от делового партнера моего отца, мистера Моргана Слоута, — Джек отодвинулся от Смотрителя, выпрямился и вытер заплаканные глаза. Он был удивлен: впервые он плакал, не стыдясь своих слез. Не потому ли это, что мать всегда была жесткой с ним? Лили Кэвэней не видела смысла в слезах.
— Но это не единственная причина, по которой она здесь, верно?