Некоторое время он сидел, бесцельно глядя перед собой. Конечно, дяди Моргана здесь не было — он все еще в Калифорнии. Но он мог послать других, которые похитили мать. Этих людей, Чужаков, двуликих Янусов и имел в виду Смотритель.
Больше Джек не мог оставаться в комнате. Он выскочил в коридор, и дверь за ним захлопнулась. Сделав несколько шагов по коридору, он внезапно повернулся, бросился назад и отпер дверь своим ключом. Затем слегка приоткрыл ее и помчался к лифту. Лили могла выйти без ключа — например, в магазин, или в киоск за свежей газетой.
Ерунда. Она не брала в руки газету с начала лета. Все новости она узнавала из сообщений по радио.
Наконец, она могла выйти прогуляться. В вестибюле он заглянул в магазинчик, за прилавком которого пожилая крашеная блондинка раскладывала стопкой свежие номера «Пилл» и «Нью-Хэмпшир Мэгэзин».
— Простите, — буркнул Джек и вышел. Он остановился у бронзовой таблички, украшавшей вестибюль.
«…начала худеть и скоро умрет».
— Что? — удивленно спросила стоящая за ним женщина.
— Ничего, — Джек выскочил в центр холла. Хмурый клерк вопросительно посмотрел на мальчика. Джек подошел к нему.
— Мистер, — сказал он, стоя у края конторки. Клерк как будто пытался вспомнить столицу Северной Каролины или основную продукцию, экспортируемую Перу.
— Мистер?
Мужчина не обращал на него никакого внимания.
Джека это не смутило.
— Я хотел бы, чтобы вы помогли мне. Вы не видели мою маму, выходящей недавно куда-нибудь?
— Что значит — недавно?
— Вы видели ее или нет? Вот и все, что меня интересует.
— Боишься встретиться с ней?
— О Боже, вы идиот! — возмущенно воскликнул Джек. — Нет, я этого не боюсь. Я просто спрашиваю, выходила ли она, и если вы не слепой, то сможете мне ответить.
Его лицо покраснело от ярости, руки непроизвольно сжались в кулаки.
— Ну, хорошо, она вышла, — заявил клерк, слегка отпрянув назад. — А тебе следовало бы обратить внимание на свой тон. Он должен быть более почтительным, и тебе следовало бы извиниться, невоспитанный маленький мистер Сойер.
— Вас волнуют ваши проблемы, а меня — мои, — вслух процитировал Джек фразу из песни на одной старой папиной пластинке. Она не вполне соответствовала ситуации, но вертелась у него на языке. Клерк почему-то удовлетворенно кивнул.
— Возможно, она в саду, — добавил он, но Джек уже торопился к двери.
Королева Кинематографа, Милашка из Мотеля была где-то в саду, внезапно почувствовал Джек, — но в то же время он знал, что ее там нет, потому что не видел ее по дороге в гостиницу. Кроме того, Лили Кэвэней не стала бы блуждать по парку: это так же мало интересовало ее, как многочасовое сидение на пляже.
Проехало несколько машин. Над головой кричала чайка, и у Джека сжалось сердце.
Мальчик окинул взглядом улицу. Возможно, ее заинтересовал Смотритель, и ей захотелось посмотреть на необычного нового приятеля своего сына, для чего она могла отправиться в парк. Но Джек ни разу не видел, чтобы она ходила туда. Он пошел к центру городка.
Ближе всего были универсальный магазин и кафе. Джек подумал, что ни одно из этих мест не способно было привлечь внимание его матери, но все же заглянул в окно.
За стойкой курила плохо причесанная женщина. К противоположной стороне стойки прислонилась официантка в розовом форменном платье. Вначале Джек никого больше не заметил, но, всмотревшись, увидел за столиком в дальнем углу старую женщину, отодвигающую от себя чашку. Она достала сигарету из сумочки — и тут мальчик с ужасом понял, что это — его мать. Через мгновение острое ощущение ее старости прошло, но до конца-таки не исчезло, и в памяти запечатлелись два лица — Лили Кэвэней и старой женщины — у одного и того же человека.
Мальчик осторожно открыл дверь; звякнул колокольчик, о существовании которого Джек уже знал. Блондинка-официантка приветливо улыбнулась и одернула платье. Мать удивленно посмотрела на него и тоже улыбнулась:
— Дорогой мой Скиталец Джек, ты успел так вырасти, что выглядишь почти как твой отец, когда входишь в дверь, — сказала она. — Иногда я забываю, что тебе только двенадцать.
— Ты назвала меня «Скиталец Джек», — заметил он, отодвигая стул и садясь рядом с ней.
Ее лицо было очень бледным, под глазами темнели круги.
— Именно так звал тебя в детстве твой отец. Мне пришло это в голову, потому что ты все утро где-то странствовал.
— Он звал меня Скитальцем Джеком?
— Что-то в этом роде… Нет, скорее Странником Джеком, — она на миг задумалась. — Да, именно так он и звал тебя, когда ты шлепался на пол и плакал. Это было забавно. Да, кстати, я оставила открытой дверь, поскольку не помнила, есть ли у тебя ключ.