— Что ты наделал?!
Слова вылетали из Исина пополам с водой.
— Что это с ним? — спросил Гаврила ладонями отжимавший из одежды воду. — Опять водорослей нажрался?
Избор отмахнулся от него и спокойно объяснил хазарину:
— Я нас спас. А ты, между прочим, мне опять жизнь должен.
Скрюченный приступом кашля Исин лежал в ногах у воеводы и ничего не мог возразить.
— Русь — она большая, рек много. Если так будешь через каждую переправляться, то никогда не расплатишься…. Лучше уж плавать учись.
— Зачем ковчежец открыл? — прохрипел он. — Теперь остроголовые….
— Это еще когда случится…
Избор снял сапоги и слил воду.
— Я человек разумный. Из двух зол всегда выбираю меньшее. Муря в трех шагах для нас страшнее, чем остроголовые за десять поприщ… Пока они нас искать будут, пока доберутся, пока долетят… А этот гад из нас, может, уже веников понаделал бы…
Гаврила у него за спиной озабочено произнес.
— На счет десяти поприщ это ты загнул. Самое большое в трех-четырех…
В голосе Гаврилы было что-то такое, что заставило их поверить его словам. Исин и тот прекратил кашлять и задрал голову к небу.
Ковер выглядел на чистом голубом небе неопрятной заплаткой, блохой, что скачет по чистой скатерти, навозной мухой, что ползет по чисто выбеленной стене. Он, хоть и направлялся к ним, но был еще далеко.
— В лес! — крикнул Гаврила. — Бегом!
Когда небо над ними скрыли листья, они остановились.
— Помоги, — сказал Избор. — Погляжу на них…
Гаврила подошел к березе и подставил руки. Рывком приподняв Избора, он подбросил его вверх. Тот, ухватившись за нижние ветки, полез к небу. Он быстро проскользнул за густую листву и теперь на оставшихся внизу посыпались листья, мелкие сухие веточки, а потом послышалась приглушенная ругань и разом грохнулось старое гнездо. Когда шуршание наверху прекратилось, Исин спросил:
— Что там?
Избор долго молчал. Гаврила, нашедший на земле кусочек его тени увидел, как тот вертит головой разглядывая что-то перед собой.
— Они одни, — наконец сообщил он.
— Кто они?
Избор свесился вниз и объяснил.
— На ковре двое остроголовых.
Голова убралась, и из-за листьев донеслось:
— Всего….
— И не думай! — остановил его Гаврила. — И в мыслях не держи! Им только этого и надо. Сейчас, небось, по всей округе пеших, конных да летающих таких целая орава, все нас ищут!
Избор ответил незамедлительно.
— На земле, может и есть, а в небе они одни. Других не видно…
Голодный Исин сказал:
— Там у них, верно и еда и вино…
— А еду ты откуда увидел?
— Учуял. Не могут же они там без еды обходится? Целый день на ветру…
Гаврила погрозил ему кулаком.
— Слюни вытри.
Несколько мгновений они молчали, соображая как поступить. Смерть как хотелось подстрелить этих мерзавцев. Во первых потому что это просто уменьшило бы общее число их врагов, а во вторых — тем, наверху, просто было лучше, чем им. Каждый представил себе их дальнейший путь через лес, сквозь кусты и засады, сквозь комариные облака и муравьиные кучи….
Исин даже лицом покривился, но Гаврила взял себя в руки.
— Слезай, давай. Нечего там торчать.
Он в раздражении пнул оброненное Избором гнездо и добавил:
— Все одно ничего там не высидишь…
Избор замолчал и Гаврила не стал его торопить.
— Не они в небе хозяева, — донеслось, наконец, сверху. — Тут свои хозяева есть
Рядом с ковром возникла черная точка, через минуту превратившаяся в орла. Птица, доселе не встречавшая в своем небе достойных противников, присматриваясь, облетела ковер раз и другой… Она не спешила нападать но и улетать тоже не хотела. Ковер остроголовых теперь был совсем близко, и Избор увидел, как один из них погрозил птице кулаком. Орла это ничуть не испугало. Он словно чувствовал разницу между собой, птицей, созданной для полета Богами и куском тряпки, закинутым в небо людским колдовством. Все так же медленно кружа рядом с ковром он едва шевелил огромными крыльями. В его неподвижности читалось угроза, смешанная с презрением. Чего в этой смеси было больше, знал только сам орел, но остроголовые уловили в ней только угрозу. Кто знает, как повернулось бы дело дальше, если б не они. Избор увидел, как на ковре натянули лук. Ослепленный солнцем он не увидел стрелы, но орел вдруг прервав плавное скольжение, нырнул под ковер. Остроголовые на нем свесились вниз, отыскивая пропавшего противника.
— А коврик бы был бы кстати…. — сказал Гаврила, охваченный приступом мародерства. — Мы бы на нем до самого Киева!
— Там слова знать надо… — вздохнул Исин. — Это тебе не летучий корабль — с вороной договорился — и полетел…
Его слова не прозвучали запретом. В них звучала надежда, что может быть как-нибудь все само собой образуется и кто-то сообщит им заветные слова. Все понимали, что будь в их распоряжении такой коврик, то все станет просто. Маги остроголовых взялись за них всерьез, и теперь каждый шаг на пути к Киеву станет таким же интересным, каким в прошлый раз оказался их путь до Булгара и обратно.
— Будет вам ковер…. — сказал Избор и достал две стрелы. Взяв одну в зубы, он устроился в развилке поудобнее. — Лететь не получится, так хоть выспимся на мягком.
— Ты чего? — попытался остановить его Гаврила.
— Терпенья больше нет, — ответил Избор. — Они там летают, а мы тут как….
Он не договорил. Терпение у орла кончилось на мгновение раньше, чем у него. Распластав крылья, птица вынырнула из-под ковра и, перевернувшись в воздухе, упала прямо на людей. Такого остроголовые не ждали. Они шарахнулись в стороны. Избор услышал короткий шелестящий звук — это орел ударил их крыльями, и тут же отчаянный крик. Один из летунов не удержавшись на ходуном ходившей поверхности, выпал с ковра. Орел, поднявшись, кружился над ними, словно раздумывал не добавить ли врагам еще чего-нибудь. Выпавший остроголовый болтался за ковром, словно мокрый прапорец. Его товарищ не давая ему пропасть держал его за руку
— Что за птица? — удивленно спросил Гаврила. — Никогда о такой не слышал.
Похоже, что остроголовые в небе поняли, что к чему. Ковер резко изменил направление, и, стелясь над вершинами деревьев, рванулся в сторону.
— Уйдут! — против воли вскрикнул Гаврила. — Уйдут же….
Он не хотел их смерти, но азарт бойца взял верх. Избор натянул тетиву, но отпустить ее не успел. Орел и в этот раз опередил его. Развернувшись боком он описал круг над ковром и, опустившись чуть пониже, крылом чиркнул по висящему в воздухе остроголовому. От этого движения тот словно гнилой сухарь распался на две части, и его нижняя часть под истошный крик вцепившейся в ковер верхней части упала на березы в сотне шагов перед ними.
— Что там? — крикнул Гаврила. — Что?
— Орел….
Избор не захотел пропускать ничего из того, что собирался сделать с их врагами остроклювый защитник и замолчал, наблюдая за его полетом.
— Что орел? — переспросил Гаврила.
Ковер стремительно удалялся и орел, прогнав соперника, потерял к нему интерес.
— Орел разрубил его. Надвое…
Глава 25
Жара, которую они проклинали еще вчера, теперь казалась им недостижимым блаженством. Небо, продырявленное в тысяче мест, сочилось дождем, словно губка, сжатая рукой великана, но дождь не приносил облегчения. Казалось, что там, за облаками солнце продолжало жарить с той же силой, что и раньше и от того капли дождя падали на лица почти горячими. Воды было столько, что дорога раскисла, а глинистые берега рек превратились в кисель, липнущий к ногам.
Три человека, бредущих под дождем через лес двигались осторожно, не столько опасаясь засады, сколько боясь упасть и поломать себе ноги.
Дорогу одолевали молча. Все ругательства были произнесены, все проклятья были обрушены на головы остроголовых и их магов, но дело это не меняло
Капли стучали по голове, собирались в ручейки, стекали в по лицу вниз и там затекали в сапоги.
— Хорошо не кипяток… — сказал Исин, которого молчание друзей злило больше, чем дождь.