— Тот-то и оно! — радостно начал хазарин, но тут же сам себя перебил. — А что произошло? — вкрадчиво поинтересовался он. — Что произошло с тем, кто украл у нас «Паучью лапку»?
— Ничего! — сказал за Избора Гаврила. — Ни-че-го!
Исин широко улыбнулся, и от этой улыбки в Гавриловой душе против воли зашевелилась надежда.
— Ничего? — переспросил хазарин. — А это?
Осторожно, боясь испачкаться в крови, он поднял отрубленные руки. Не успевшие еще остыть куски плоти качались перед ними, словно ветки предназначенные для костра.
— Если это ни-че-го, — он, как и Гаврила только что, раздельно повторил его слово. — То, что тогда такое «гнев Богов»?
Некоторое время они молчали. Исин улыбался, Гаврила хмурил брови, а Избор беззвучно шевелил губами, сопоставляя что-то.
— Не хочешь же ты сказать… — начал было он.
— Хочу, — кивнул Исин. — Он отобрал у нас талисман, но не прошло и минуты, как он умер!
Гаврила нагнулся, отыскивая атамана, но не нашел его. Оба трупа, что остались тут имели по две руки.
— Нет его, — удивился Гаврила.
— Что ж он нам померещился что ли?
Исин сам пощупал темноту под ногами.
— Да, ладно! Значит, помирать пополз. Руки-то тут?
— Тут.
— А куда ему без рук?
Слова хазарина, и главное его уверенный тон, что-то повернули в Гавриле. Противясь этому, он напомнил.
— Он погиб от меча, от твоего меча!
— Да, меч был мой, — согласился хазарин. — Но кто скажет, в чьей руке был я сам? Сами же знаете, что Боги часто выбирают человека для свершения своих замыслов. Князь и тот не все сам делает. Кое-что поручает и нам.
Гаврила понимал куда тот клонит, но посмотрел на него свысока. Что бы их славянские Боги, да через хазарина… Других, что ли рядом не было?
— А не слишком ли ты заносишься? У тебя ведь свои Боги…
Исин помолчал, а потом все-таки ответил.
— Тут другие Боги. И они такие же мои, как и ваши.
— Проверим, — неожиданно легко согласился Избор. Он слушал разговор, примеривая их слова к своему разуму. Он не забыл. Что случилось с ним самим несколько часов назад. На самом дне души еще теплилась надежда. Воевода переосмыслил многое, но даже сейчас ему не хотелось думать о том, все что они сделали они сделали для защиты подделки.
— Как? — спросил Гаврила. Он не верил Исину, и не надеялся на чудо, но разобраться в этом, конечно стоило.
— Разбойники, — сказал Избор. — Исин тут не последних побил. Они будут отбирать у нас эту штуку до тех пор, пока всем не станет ясно. Только ты их рубить не спеши, что бы уж наверняка узнать…
Исин оглянулся, словно хотел прямо сейчас найти десяток злодеев.
— Где их взять теперь?
— Покажу, — пообещал Избор. — Я, пока ходил тут, много чего повидал…
Оставив коней в развалинах, они пошли к болоту.
Над ним навис густой рыжий туман, на востоке среди деревьев уже просматривалась полоска серой мутноватой пелены. Короткая летняя ночь заканчивалась, и близился рассвет. Перед ними лежало болото. Оно казалось бескрайним — дышащее смрадом, густо заросшее камышом, словно опрокинутое в гигантскую чашу и высокими обрывистыми берегами. Крутой косой откос уже через несколько шагов переходил в пологий склон, а тот уже, постепенно, в топкий, залитый водой торфяник. Из тумана выступали чахлые березки.
— Эх, влипнем, — непонятно сказал Гаврила.
— Это точно, — подтвердил Избор, — с вами двумя, куда не встанешь — все вляпаешься…
— Куда теперь?
— Туда, — Избор кивнул на жидкую грязь, что расстелилась у них под ногами. — Там дальше островок, а на нем разбойники.
Он оглянулся. В этой грязи первым помощником будет не меч, а хорошая палка. Поискав глазами, он нашел крепкий осиновый стволик и взмахнул мечом. Сделав все необходимое, он вздохнул. Теперь осталось самое неприятное — войти в болото.
Осторожно ощупывая дно перед собой, он медленно пошел вдоль берега. Гаврилу и Исина, что полезли, было, за ним, он остановил.
— Подождите. Я дорогу найду…
— Какая тут дорога? — тоскливо, понимая неизбежность погружения в грязь, спросил Гаврила.
— Какая-то есть. — Отозвался из белого марева воевода. — Ваши-то разбойнички не по уши в грязи заявились…Значит есть где-то ход.
Болото тут было мелким и хотя он не удалялся от берега дальше, чем позволяла высота сапог ему удалось пройти вглубь почти тридцать шагов. Вдруг шест его уткнулся во что-то твердое. Он провел шестом перед собой. Препятствие было не широким, но длинным. Шест мелко дрожал, когда он проводил им по невидимой преграде. То, что он нашел, полностью скрывалось под грязью. Избор не побрезговал сунуть туда руку и сразу определил, что там такое.
Разбойники не поленились проложить сплетенные из прутьев мостки в глубину болота. В топкое илистое дно кто-то вбил колья и положил сверху жерди, а сверху них уложил плетенки из тонких ивовых прутьев. Это было даже лучше тропинки. Мостки выведут их туда, куда нужно.
Он помахал шестом, подзывая друзей.
Посмотрев на зеленовато-коричневую жижу, на круги на ней Гаврила спросил.
— Водяные тут есть?
Избор покачал головой.
— А русалки? — быстро спросил Исин.
— В таком месте только лягушки есть. Да и то вряд ли… В такой-то вонище…
Избор посмотрел на тяжелые капли, что соскальзывали с его шеста.
— А ты чего больше боишься — что утопят, или что не спасут, когда тонуть будешь?
Исин ничего не ответил, и только помолчав, сказал:
— Живыми вернемся — научусь плавать.
— В болте не плавают, — мрачно осадил его Гаврила. — В болотах только тонут. Забыл что ли?
Он тяжело вздохнул.
Не для того, что бы ощутить бодрящий запах гниющих листьев и стоялой воды, а от сожаления, что придется пачкать сапоги. Но делать было нечего. Начав этот путь, им предстояло пройти его до конца.
— Ну? Что встали? — спросил Гаврила. — Пошли. Чего ждать? Пока стоим, оно мельче не станет…
Глава 38
Как ни пустынно было вокруг, какая-то жизнь в болоте все же была. То и дело до их ушей долетали странные звуки. В сыром, пропитанном туманом воздухе они раздавались гулко. Кваканье далеких лягушек казалось рокотом барабанов, а звук всплывающих наверх пузырьков болотного газа — отрыжкой людоеда. Радости от всего этого было мало, но приходилось внимательно слушать все это — чем дальше они уходили от берега, тем плотнее становился туман, и тем меньше они могли полагаться на глаза.
Пройдя с поприще, Избор остановился и поднял руку. Исин из-за плеча шепотом спросил.
— Что там?
Звуки в тумане растекались, теряли определенность и четкость. Откуда-то доносился ритмичный перестук. Избор поднял палец, и Гаврила стоявший позади всех кивнул. Он тоже слышал. Звук приближался, но Избору казалось, что он пройдет где-то рядом, мимо… Он повернулся, прижимая палец к губам и в этот момент туман перед ними заклубился, словно в нем возник вихрь, из него вылетел тяжелый шест и легко смахнул воеводу в болото… Избор упал в трясину молча. Если б это зависело только от него, то он упал бы туда вовсе без всплеска, но над этим он, увы, был не властен.
С тем же довольным хлюпаньем, с каким оно только что принимало его сапоги, болото приняло и самого воеводу.
Порыв ветра рассеял туман и в сгустившейся перед рассветом тьме Исин увидел перед собой несколько темных фигур. Его рука рванулась к мечу, но на полпути остановилась и потянулась за ножом. Биться мечом было бы сподручней, но он подумал о стоявшем у него за спиной Гавриле. В тумане и темноте тот вполне мог попасть под его удар. А ножом хазарин мог бы управится и не хуже.
На его счастье разбойники удивились встрече не меньше чем он сам и пользуясь этим сотник успел взмахнуть ножом. Взмах руки, блеск стали, свист рассеченного воздуха и ближний разбойник рухнул с мостков в грязь.
Расчистив путь, Исин прыгнул вперед. Болото неохотно отпустило его, но, пролетев пару шагов, он вернулся обратно. Плетенка под ногами прогнулась, но выдержала удар. Не теряя времени, он мертвой хваткой сжал горло второго разбойника. От неожиданности тот даже не ухватился за кинжал. Легкие просили воздуха, и он бестолково пытался разжать пальцы сотника у себя на шее.