— Вперед! — крикнул Гаврила. — Быстрее!
И тяжело зашлепал по грязи. Но быстрее не получилось.
Когда они добрались до берега, там все уже закончилось. Избор спокойно стоял около кустов, из под которых торчали ноги двух разбойников. Чуть поодаль лежал третий
— Ну? — спросил Гаврила.
— Бараны, — пренебрежительно ответил Избор, зализывая порезанный палец.
С мелодичным гудением, словно спрятавшийся где-то рядом музыкант подул в дудку, туман вокруг них закружился, вспучился и опал, обнажив крепкий бревенчатый забор с редкими бойницами. Серое низкое небо, клокастое от туч поднялось, и в образовавшейся пустоте возник мрачный терем. Высокий, в три поверха, с крутой шатровой крышей он, казалось, летел сквозь туман, непрерывно обтекавшей его.
Терем походил на странную черную птицу, готовую в любой момент оторваться от земли, и, взмахнув забором как крыльями, затеряться в низком сумрачном небе.
— Мрачное место, — сказал Исин.
— Место мрачное, зато дела веселые…
Они шли вдоль стены и разговаривали шепотом. Надеясь на недоступность острова, на товарищей, что теперь лежали на берегу и на крепко запертые ворота разбойники вряд ли держали кого-то на стенах, но все же они держались настороже. Повидав много стран, и узнав многих Богов Избор знал, что у всех у них есть одно правило. Боги покровительствовали и берегли только тех, кто сам проявлял осторожность и предусмотрительность.
Обойдя ворота, они зашли сбоку. Исин встал спиной к стене и Избор взобрался ему на плечи. Этого хватило, что бы подняться над верхними бревнами. Прямо перед ним вырастал третий поверх терема. Он посмотрел вниз, во двор и удивленно поднял брови. За стеной ветер и утро уже разогнали туман, а во дворе он еще плотно держался и закрывал все, что мог. Избор бросил туда камешек, предусмотрительно захваченный по дороге, но ничего не услышал.
Подтянувшись, он взобрался на стену. Внизу охнуло, и тут же рядом с ним появилась голова Гаврилы, а еще через мгновение — Исина..
— Туман, — сказал хазарин. — Не видно ничего…Не ровен час, кому на ногу наступишь…
— Это пусть они бояться, — ответил Масленников, потирая ладони. — Нам-то чего бояться?
Избор прислушался.
— Знал я одного князя, что на ночь вот так во двор медведя выпускал…
— Медведь на болте? Да он тут он сдох бы уж давно…
Они соскочили в туман, и не таясь, пошли по двору.
— Круторог вот тоже с медведем…
Разбойники оказались хозяйственными. Темные пятна строений виднелись то справа, то слева, но Гаврила вел их прямиком к крыльцу. Дойдя до двух резных столбов, они остановились.
— И что дальше?
Он посмотрел на Исина, словно дело было в нем.
— Может поджечь это все?
— Зачем? — не понял Гаврила.
— Ну… Они выскочат, а мы их…
Избор остановил его, положив руку на плечо.
— Подожди ты… Пойдем посмотрим как люди живут.
Избор достал ковчежец. Гаврила тронул его пальцем и напомнил.
— Что бы все сработало, они должны отобрать его. Отобрать…
Избор кивнул.
Глава 39
Дверь оказалась не запертой и створки тихонько, словно были в сговоре непрошеными гостями, скрипнули, открывая дорогу в терем. В темноте и затхлом воздухе витал запах дыма, настоянный на чем-то съестном. Гости неподвижно стояли, давая глазам привыкнуть к темноте и прислушиваясь. В тишине терема не было ничего угрожающего. До них долетал только скрип дерева, чей-то храп да треск огня в печке. За следующей дверью начиналась большая комната с низким потолком. Во всю ее длину тянулся широкий крепкий стол, на котором вперемежку стояли кувшины и блюда с объедками. Гаврила пробежал взглядом по стенам, что бы понять чего можно ждать от хозяев. Между двух подслеповатых окон висело несколько секир и мечей, когда-то грозных, а теперь выщербленных и давно не точеных. Только это и говорило о том, что тут живут лихие люди, а в остальном все было чинно и мирно. Даже пирогами пахло, как в хорошей корчме.
Над столом запахи были гуще, но все перебивал запах медовой браги.
— Хорошо тут пьют, — одобрительно сказал Гаврила.
— И пьют, и закусывают… — добавил Исин.
Он сделал два шага к присмотренному блюду с пирогами, но ноги его уткнулись во что-то живое и мягкое. Вспомнив, что только что Избор говорил о медведях, он отскочил назад. У его ног шевелился какой-то комок не то тряпья, не то шерсти.
Гаврила сообразил быстрее всех. Нагнувшись, он поднял из темноты человека. Похоже, что вчера у того не хватило сил покинуть трапезную, и он заночевал прямо тут. Масленников подставил к столу лавку и усадил на нее нового знакомца. По себе зная, чего сейчас больше всего просит разбойничья душа, поставил рядом кувшин браги. Аромат ее коснулся ноздрей разбойника, он задергался и начал оживать. Не дожидаясь, когда он совсем придет в себя, Избор молча положил перед ним талисман. Разбойничьи пальцы, заскорузлые, в каплях вчерашнего жира, коснулись его, повертели, но тут он увидел кувшин и сразу потерял интерес ко всему остальному. Запрокинув голову назад, похмельный разбойник присосался к кувшину, сливая в себя остатки вчерашней браги. Допив кувшин досуха, он рассеянно уронил его и снова повалился вниз. Несколько мгновений все молчали.
— Умер? — с надеждой спросил Исин. Гаврила нагнулся, прислушался и отрицательно покачал головой.
— Спит, собака.
— Другого давай, — приказал Избор. — Быстрее. Зря время теряем.
Следующего разбойника они нашли по другую сторону стола. Найденыш кряхтел, зевал, сопел и чесался, всем видом своим показывая, что готов послужить доброму делу. Избор не стал полагаться на случай, а решил действовать наверняка. Взяв со стола пустой кувшин, он бросил его Исину.
— Там в сенях бочка с водой… Принеси.
После первого же кувшина воды, вылитого на голову, разбойник пришел в себя. Он долго всматривался в лица окруживших его людей и, наконец, сказал.
— Не знаю вас. Откуда? Новенькие, что ли?
— Мы тебе снимся, — спокойно сказал Избор. — Браги хочешь?
Разбойник задержался с ответом, пытаясь сообразить, что же все-таки происходит, но не сумел. Вчерашний хмель кружил голову, не давая думать. Так и не дождавшись ответа, Избор покачал перед ним талисманом.
— У меня вот какая штука есть! Только я тебе ее не дам.
Он покачал перед лицом разбойника золотой безделушкой и положил на стол ближе к нему, чем к себе.
— У тебя-то такой нет. И не будет никогда.
Разбойник смотрел на него безо всякого интереса. Ему было томно с перепою и больше всего его сейчас интересовал квас да закуска пожирнее. Избор понял, что так дело не пойдет и подвинул талисман под лучину и он вспыхнул переливами огня в драгоценных камнях.
— Дай сюда…
— Не дам. Нельзя, — ответил Избор. — Это же сон…
Какое-то время разбойник тупо смотрел на них. Потом довольно улыбнулся.
— Не-е-е-е, во сне все можно…
Он цапнул золотую безделушку. Исин дернулся, было, по привычке желая пригвоздить эту грязную руку к столу, но вовремя одумался. Надо было еще посмотреть, стоил ли того этот кусок золота.
— Давай меняться, — предложил в порыве пьяной щедрости разбойник.
— Я тебе за это вот чего дам!
Он достал длинный, с локоть, кинжал заморской работы. Трехгранный клинок, тяжелая рукоять с какими-то камушками… Избор даже не взяв его в руки, покачал головой.
— Нет. Это же сон… А эту вещь дарить нельзя. Ее только украсть или отобрать можно.
Вид золота привел разбойника в чувство и он быстро сообразил, что нужно делать. Кинжал, только что лежавший перед ним очутился в его руках, острием к горлу Избора.
— Ну, так я это тово… Отбираю!
Удерживая Избора подальше от себя, он надел талисман на шею. Избор, безучастно смотревший на все это, раздельно сказал: