— А если кабатчик наябедничает страже, и нас схватят, как грабителей? К тому же, мы не сможем заплатить ему за съеденное.
— Ты серьёзно считаешь, что кто-нибудь осмелится приблизиться сюда? Я сам, если бы не пообщался с Феликсом три ночи подряд, давно показывал бы пятки этому городу. А что касается денег, наоборот, это кабатчик нам должен. Кто освобождает его дом от привидений? Мы. А просто так подобные вещи не делаются! Да про что я говорю — никто ещё никогда таких вещей не делал!
Лианна не ответила, она зажала рот рукой и круглыми глазами смотрела куда-то в сторону чулана. Ник резко обернулся и увидел молочно-белую фигуру, появившуюся прямо из стены, но не приближавшуюся из-за света, который давал камень-светильник Лианны. Хотя Ник и пообщался с двумя привидениями (чем никто на его памяти не мог похвастаться), но отличить одно от другого, конечно, был не в силах. Поэтому он предостерегся и произнес фразу, делающую его побратимом потусторонних сил:
— Арранта оут. Это ты, Феликс?
— Ой, ну, наконец-то! Привет Ник! Куда ты запропастился прошлой ночью? А кто это с тобой? А ты хорошо приделал кусочек моей кости к медальону? Он не оторвется?
— Ты не мог бы задавать вопросы по одному? И, между прочим, за сто тридцать лет ты окончательно потерял всякую вежливость. Или совсем ослеп и не видишь, что перед тобой дама?
Феликс, узрев, наконец, перепуганную девушку, сокрушенно всплеснул руками и изобразил, как он преклоняет одно колено, приложив руку к левой стороне полупрозрачной груди.
— Простите меня, великодушная и прекрасная госпожа. Столько случилось со мной коловращений, что невольно я потерял чувство такта! Молю забыть неуклюжее моё поведение и позволить загладить непростительную вину! Нет предела моим страданиям, ведь ты, восхитительная госпожа, как звезда, что снизошла с небосвода и простерла предо мной красоту свою, а я бесталанный…
Ник, совершенно обалдевший, слушал тираду Феликса. Даже Лианна отняла руки от лица и уже с интересом и почти без страха смотрела на привидение. Наконец, комичность ситуации дошла до неё, и она громко рассмеялась. Ещё бы, ведь никому и никогда призраки не делали комплиментов!
— Ну, вот и славно, — уже не таким выспренним тоном произнес Феликс, — а то я уже начал бояться, как бы милая девушка не упала в обморок. Вы не могли бы пригасить свет? Я не могу приблизиться к вам, чтобы засвидетельствовать своё искреннее расположение к благородной госпоже.
Ник с удивлением и уважением посмотрел на привидение. Молодец, Феликс! Сам охотник до этого не додумался бы. Если бы светящийся призрак начал уверять Лианну в собственной безвредности, то на уговоры ушло бы не менее часа. А теперь всё решилось в течение двух минут, к тому же самым наилучшим образом. Травница смахнула слезы, выступившие от смеха, погасила свет камня и представилась:
— Благородную госпожу в миру зовут Лианной.
— Как же вы, Лианна….
— Можно «на ты» — я же не из рода великих князей. Если я правильно поняла, то тебя зовут Феликс?
— Абсолютно верно. Как же ты, Лианна, не побоялась пойти на встречу с привидением?
— Ник меня убедил, что бояться нечего, а я ему поверила. Однако на практике выяснилось, что я вовсе не такая уж и храбрая.
— Слушайте, — вмкешался Ник, — мне надо знать, где находится медальон. Феликс? Ты в каком месте возник?
Привидение зашипело. Лианна испуганно вскрикнула.
— Не бойся, девушка, это я так вздыхаю. А вздыхаю я потому, что этот приземленный охотник не знает…
— Кто я?
— … а вздыхаю я потому, что Повелитель (Феликс поправился, почти не прервав изложения мыслей) не знает, что значит сто тридцать два года не видеть прекрасной женщины. Свою напарницу по несчастью, Мелиссу, я в счёт не беру. Она была, видимо, сварливым существом при жизни, и осталась такой же после смерти. Ладно, пойдемте, я покажу вам, где медальон.
— А кто такая, эта Мелисса? — заинтересованно спросила Лианна.
— Привидением она была. Повелитель освободил её от призрачной жизни и постоянной боли. А вот меня не хочет…
— То есть как это? — Лианна повернулась к Нику.
— Феликс, и у тебя хватает нахальства обвинять меня в нежелании упокоить тебя? — Ник от негодования даже плеснул в привидение вином. Жидкость пролетела сквозь прозрачную фигуру и растеклась по соседнему столу. — А кому я могилу рыл полночи? И кто сам решил со мной увязаться? Вот отсоединю твою кость от Талисмана, будешь знать!
— Ладно, ладно, не кипятись, уж и пошутить нельзя! — всплеснул матово-белыми руками Феликс.