Талли покачала головой.
— Как странно, тебе не кажется, Джул? Я хочу сказать, что обычно девочки выбирают себе друзей по образу и подобию своих отцов.
Талли с усмешкой посмотрела на Тома. Тот сел прямо, повернулся к ней лицом и приготовился к бою. Джулия тревожно засмеялась.
— А какого типа ребята нравятся тебе, Талли? — спросил он. — Ты, наверное, выбираешь себе друзей по образу и подобию твоего отца?
Джулия проглотила смех. Талли пропустила один удар — но только один.
— Я не люблю себя ограничивать, Том. Мне нравятся всякие ребята, но тебе, полагаю, полезнее узнать, какие ребята мне не нравятся, да? Я права? Или опять ошибаюсь?
В голосе Талли зазвучала угроза.
Теперь Джулия напряженно смотрела на них обоих. Том пошел на попятную, промямлив:
— О, не сомневаюсь, что тебе нравятся всякие ребята, не сомневаюсь,
Талли встала и вышла из комнаты.
— Том!
— Джулия, успокойся.
— Как ты мог?
— А что я такого сказал?
Джулия низко наклонилась к нему и закричала, перекрывая «Роллинг стоунз», вопивших, что они не могут получить удовлетворения:
— Я безумно жалею, что рассказывала тебе о своих подругах, ты — дрянь!
Талли тем временем направилась в ванную, а по дороге выместила обиду на Дженнифер, ущипнув ее за заднее место.
Она заперлась и огляделась. Даже когда не было необходимости, Талли, приходя к Дженнифер, непременно хоть разок заходила в ванную. В доме у Мандолини всегда было очень чисто и прибрано, но лучшим — самым чистым, самым приятным и удобно организованным местом — несомненно, была ванная. Просторная и сверкающая, выложенная безупречно белой плиткой с розочками и маргаритками, с ковровой дорожкой цвета слоновой кости, с зеркалами на всех четырех стенах, с хромированными кранами, с нежно-розовыми и ярко-розовыми лампочками, с пахнущими свежестью полотенцами и занавеской, она была так не похожа на ванную Мейкеров, где все было серое и всегда стоял застарелый запах плесени. В ванной Мандолини пахло не морскими водорослями, а самим морем. «И неважно, что я понятия не имею, как пахнет море», — думала Талли, смотрясь в зеркало.
Лицо припухло. Никакая косметика, как старательно ее ни наложи, не прикроет этого при ярком свете. Она выключила лампу дневного света и нежно-розовую. «Ах, так лучше, — радостно подумала она. — Так я выгляжу просто чуть-чуть… расплывшейся. Ну, ладно». Она раскрыла огромную сумку (как у Мэри Поппинс, только та называла свою саквояжем) и достала из нее косметичку. Наложила еще один слой пудры, добавила еще мазок черного на глаза; Талли любила свои глаза, они были действительно хороши — меняли свой оттенок в зависимости от света.
Да, но наряд! В нем она выглядела так же ужасно, как если бы напялила ночную рубашку тети Лены. Она вытащила из сумки тонкую черную юбку из полиэстра, на молнии спереди и с разрезом сзади, длиной не больше десяти дюймов. Быстро выскользнув из своей юбки и рубашки, попыталась запихнуть одежду в сумку, но, скомкав, бросила в корзину для грязного белья.
— Джул, не сходи с ума, — говорил тем временем Том. — Я не смог сдержаться, она сама меня спровоцировала.
— И что, черт возьми, она говорила про клуб для совершеннолетних?
— Я не знаю, что она имела в виду, — ответил Том.
— О каком клубе она говорила?
— Джулия, ну откуда я знаю? Она перепутала меня с кем-то. У нее большой круг знакомых среди мужчин, поверь мне.
— А откуда, черт побери, это известно тебе?
Том неестественно хихикнул.
— Джулия! У нее такая ре-пу-тация.
— Откуда, черт тебя побери, ты это знаешь? И какое вообще это имеет значение? Сам-то ты кто? Господь Бог?
— Послушай, — сказал Том. — Вся школа это знает.
Джулия встала.
— Том, ты сию же секунду прекратишь. Ты прекратишь говорить о Талли в таком тоне. И учти: пока мы с тобой вместе, тебе придется быть любезным с Талли, просто придется.
— Почему? — спросил он.
— Да потому, — ответила Джулия, — что я всегда могу найти себе другого парня.
— О-о, чудесно, — отозвался Том.
Джулия замолчала.
— В чем дело, Том? В чем дело? Ты имеешь против нее что-то личное или что?
— Ничего личного, — ответил он раздраженно.
— Тогда в чем дело?
— Перестань пытать меня, — резко бросил он.
— Пошел ты к черту! — с чувством сказала Джулия и вышла из комнаты.
Талли все еще была в ванной, а перед дверью выстроилась целая шеренга футболистов — они стучались к ней, соревнуясь в непристойностях. Чтобы черная юбка смотрелась эффектнее, она надела черные туфли на высоких каблуках и белую футболку — простую, тонкую, без бюстгальтера.