— Насколько я понял, ты тоже, — сказал Робин.
— Верно. Поэтому мы, я и моя мама, мало разговариваем друг с другом.
Робин молча смотрел на озеро.
— Но она все-таки — твоя мать, Талли. И другой у тебя не будет.
Талли взглянула на него.
— Это не всегда хорошо, Робин. Пойдем.
На Сорок пятую они въехали уже около семи вечера. Солнце успело спрятаться за холмами. Деревья, скотные дворы и прямоугольные зернохранилища неясными темными силуэтами проплывали мимо них. Робин и Талли минут десять ехали по Сорок пятой, когда с ними поравнялась идущая по встречной полосе машина, и вдруг, от нее отскочило что-то твердое и черное и, сбитое правым крылом «корвета», отлетело в сторону и шлепнулось на дорогу,
— Робин! — воскликнула Талли. Обе машины остановились. Из второй вышли двое молодых мужчин в клетчатых рубашках, уже вчетвером они вышли на середину дороги и увидели распростертого на земле добермана; он еще дышал, но не мог шевельнуть даже лапой.
— О Боже, — простонала Талли.
— Эй, откуда он взялся? — взволнованно сказал один из мужчин в клетчатой рубашке. — Я ничего не видел, ехал себе, как вдруг он выпрыгнул прямо перед моей машиной, бедняга.
— Это я ударил его, — сказал Робин, качая головой.
— Он отскочил от моей машины, парень, ты ничего не мог сделать. Мне тоже неприятно. Должно быть, это пес кого-нибудь из местных фермеров. Представляю, каково будет хозяевам, когда они найдут его здесь.
— Боже мой, — повторила Талли, — он еще жив.
И это действительно было так. Доберман безуспешно пытался поднять голову, но глаза были открыты, и он безмолвно смотрел на Талли и Робина. Они взглянули друг на друга, потом — на дорогу. Приближалась еще одна машина.
— Надо убрать его отсюда, — сказала Талли.
— Нет, пусть лучше она переедет его. Посмотрите, он же страдает, — возразил парень из другой машины.
— Надо убрать его отсюда! — повторила Талли уже громче, в упор глядя на Робина.
Все четверо стояли в нерешительности. Приближающийся автомобиль чуть сбавил скорость, но не остановился, а быстро проскочил мимо, отбросив несчастную собаку к обочине. И все же пес был еще на дороге, и через несколько секунд еще одна машина тоже задела его колесами, даже не притормозив. Пес уже не пытался повернуть голову, но, как ни странно, все еще был жив. Он медленно ловил ртом воздух и продолжал смотреть на них глазами, полными муки. Парни и Талли застыли в молчании. Слышалось только тяжелое, затрудненное дыхание пса. Талли стиснула руки и повернулась к мужчинам.
— Ребята, пожалуйста! Только передвиньте его, только передвиньте, нельзя же, чтобы его опять переехали, прошу вас! Робин!
Робин сделал несколько шагов к собаке.
— На твоем месте я бы не стал этого делать, — сказал водитель в клетчатой рубашке. — Мы не знаем, как он среагирует. Это — доберман. Он обезумел от боли и может вцепиться в. тебя. Не трогай его. Он недолго протянет.
Робин остановился,
— Он прав, Талли, — сказал он.
— Господи! — закричала девушка. — Он лежит посреди дороги! Разве мало машин его уже переехало? Черт бы вас побрал! Если бы ваша мать лежала вот так на дороге, ведь вы бы передвинули ее? Или нет?
Талли схватила добермана за задние ноги и с величайшим трудом проволокла футов десять, пока он не оказался на траве. Трое парней смотрели на нее, а водитель в клетчатой рубашке наклонился к Робину и прошептал:
— Она ненормальная, парень, ненормальная. Эта история плохо подействовала на нее, и теперь она будет не в форме. Ненормальная, это я тебе говорю.
Талли вытерла руки о траву и подошла к Робину.
— Поехали.
Она больше не оглядывалась на умирающую собаку.
— Ну, Талли, общение с тобой — это сплошные приключения, — сказал Робин, остановившись у дома Дженнифер на Сансет-корт.
— Что значит со мной? Со мной ничего не случалось, пока я не начала встречаться с тобой, — сказала Талли.
— Странно, почему мне так трудно в это поверить? — с улыбкой повернулся к ней Робин.
И Талли тоже улыбнулась.
— Мне бы хотелось увидеться с тобой еще, — сказал он.
Она уставилась на свои ноги.
— Это будет трудновато, — произнесла она наконец.
— Пусть.
— Я не могу часто отлучаться из дома.
— Неважно.
— И не могу уходить из дома на ночь.
— Хорошо.
— А разве ты не встречаешься с Гейл? — спросила Талли.
— У нас с ней ничего серьезного не было.
— Это у тебя с ней ничего серьезного не было, — поправила она его.