Сотни раз, многие сотни раз, одна в своей спальне, она набирала его номер и многие сотни раз вешала трубку, и снова, с закрытыми глазами, крутила диск.
2
Робин наконец позвонил Гейл. Ее ледяной голос его не удивил. Его приемная мать была теплой, как летнее полуденное солнце, а Гейл ничуть не походила на нее. Робин попросил у Гейл прощения, сказал, что никогда не вводил ее в заблуждение, у них не было ничего серьезного. Гейл спросила: неужели он думает, что она захочет, может захотеть увидеть его снова вместе с той? Робин удивился: у него совсем не было намерения общаться с Гейл. Но ей он сказал:
— Нет, конечно. Я понимаю. Я не умею вести двойную игру. Надеюсь, мы сможем остаться друзьями.
В следующее воскресенье, опять воспользовавшись помощью Дженнифер, Робин повел Талли в «Красный лангуст». Они вкусно пообедали. Талли поинтересовалась, сказал ли он что-нибудь Гейл, которая сталкиваясь с ней в школе, шипела, ей вслед, как старая кобра.
— Клянусь тебе, раньше я никогда ее не видела, — говорила ему Талли. — Но всю эту неделю я встречаю ее каждый день, она ходит за мной по пятам и разбрызгивает яд. Ты не говорил с ней?
— Говорил, — ответил Робин. — Но что я мог ей сказать?
— Смотри, — сказала Талли. — Она начнет рассказывать тебе обо мне всякое.
Робин улыбнулся.
— Что, например?
— Да массу всего, одно хуже другого.
— И все — бессовестная ложь? — хотел он знать.
— Конечно, нет, — сказала Талли. — Но все — самого омерзительного свойства.
Робин предложил ей рассказать обо всем самой, но Талли вежливо уклонилась и сказала только, что когда-то хорошо танцевала, но через какое-то время об этом стали судачить.
— Когда-то? А сейчас перестала? — спросил он.
— Нет, не перестала, но сейчас я танцую… реже.
— Как твоя мама? — осведомился Робин.
— Чудесно.
— Ты всегда так «хорошо» ладила со своей матерью?
— Да, — сказала Талли неестественно оживленным тоном, — у нас всегда были очень своеобразные отношения.
На стоянке возле «Красного лангуста» Робин поцеловал Талли, и она положила руку ему на затылок. Он дотронулся до ее волос и почувствовал знакомое волнение.
Они поехали к озеру Шоуни. Робин запретил себе огорчаться из-за краткости их близости и несомненной опытности Талли. Озеро было серым и красивым; деревья уже сбросили почти всю листву, дул ветер. Но Робин не замечал холодной красоты озера — он был слишком занят любовью со своей Талли. А потом он снова попытался поласкать ее, но Талли отказалась.
— В этом нет необходимости, — сказала она без всякого выражения.
— Но мне хочется, — настаивал Робин.
— Мне — нет, — ответила Талли.
— Нет, ты действительно что-то особенное, — сказал он, когда они ехали обратно в город. — Я никак не могу тебя разгадать.
— Да что разгадывать? — спросила Талли. — Я — открытая книга.
— А я — твой рыцарь в блистающих латах, — отозвался Робин.
3
— Хочешь, покатаемся, — предложила Дженнифер Талли как-то в воскресенье по дороге в Рощу.
— Конечно, — ответила Талли и посмотрела на подругу. Прошло целых три недели с тех пор, как Дженнифер подарили машину, но она пригласила Талли на прогулку в первый раз. Только два раза Дженнифер позволила Талли сесть за руль на подъездной дороге.
— Куда бы ты хотела поехать? — спросила Дженнифер.