Выбрать главу

Талли стояла у кровати и широко открытыми глазами смотрела на Хедду, неподвижно лежащую с закрытыми глазами. Потом наклонилась над ней и поцеловала свою мать в лоб.

— Хорошо, мама, — прошептала она. — Хорошо.

10

После ухода Талли Хедда несколько часов лежала неподвижно. Сначала с открытыми глазами, потом с закрытыми, потом снова с открытыми. Она не стала ужинать, не стала пить чай. Она не включила телевизор и не попросила отвезти ее в ванную. Она просто лежала, уставившись в одну точку на стене, то закрывая глаза, то открывая их снова.

В десять часов вечера она вызвала медсестру и сказала, что хочет принять ванну. Та возражала, говоря, что уже поздно, но Хедда настаивала. Она-де не принимала ванну очень давно, ей необходимо помыться. Выслушав Хедду, сестра позвонила врачу, но тот был занят и сказал, чтобы его не беспокоили по пустякам. Тогда медсестра позвонила Талли, и та ответила, что если ее мать этого хочет, то, конечно, пусть примет ванну..

Сестра налила теплую воду, привезла Хедду в инвалидной коляске и раздела ее. Хедда весила 190 фунтов, у нее были парализованы ноги, и сестра никак не могла поднять ее с коляски. Она уже хотела было отвезти ее обратно, но вдруг Хедда, опершись на подлокотники инвалидной коляски и приложив сверхчеловеческое усилие, поднялась и шлепнулась в воду, окатив сестру с ног до головы.

— Все в порядке, — сказала Хедда, подтягиваясь за края ванны и садясь. — Уйдите, пожалуйста, я хочу побыть одна.

Сестра ушла, пообещав вернуться через двадцать минут.

Несколько секунд Хедда просто сидела с закрытыми глазами, а потом стала опускаться под воду. Держась за металлический поручень, она попыталась поднимать голову над водой, но это у нее не получалось.

Желание умереть не могло побороть желание жить, — первое было слабее, потому что шло от рассудка. Голову Хедды вытолкнуло на поверхность, как поплавок. Хедда жадно вдохнула воздух. Она сидела в ванне, тяжело дыша, и тяжкие мысли одолевали ее.

Когда через двадцать минут зашла медсестра, горячий кран был открыт.

— Что вы делаете? — удивилась сестра.

— Вода почти холодная. Я хочу сделать погорячее. Мне холодно.

— Хорошо. Не забудьте потом закрыть кран, — сказала сестра и ушла.

Чтобы проверить, все ли в порядке, сестра через полчаса снова заглянула в ванную.

Хедда безмолвно сидела в ванне, вода доходила ей до подбородка, лицо раскраснелось от жара. Сестра напомнила Хедде, что пора заканчивать купание, но та не захотела.

— Я не принимала ванну целых семь лет, — сказала она.

Сестра решила, что не будет вреда, если беспомощная женщина понежится в ванне несколько лишних минуту Была ночь, нигде ни звука. Она вернулась на сестринский пост, выпила чашку кофе, полистала журнал «Пипл», обошла нескольких пациентов. Минут сорок пять спустя она снова пошла в ванную комнату, чтобы помочь Хедде выбраться из ванны.

* * *

Хедда еще глубже погрузилась в горячую воду. Вода была очень горячей, от нее шел пар, и все зеркала запотели. Вода была такой горячей, что Хедда едва могла дышать. Но Хедде хотелось, чтобы было еще горячей. Она отвернула горячий кран. Это удалось ей не сразу и отняло у Хедцы все силы: нужно было поднести руку к крану, взяться за него и сделать усилие, чтобы его повернуть. Наконец вода полилась. Но Хедда не могла позволить себе расслабиться: нужно вовремя выключить воду, а то она переполнит ванну, выльется на пол, и тогда сбегутся медсестры. Они спустят воду и уложат Хедду в кровать. И что с ней тогда будет? Она снова будет лежать на спине, смотреть телевизор, спать, есть, снова смотреть телевизор. Хедда заставила себя открыть глаза. Сквозь поднимавшийся от воды пар она смутно различала струю и так же смутно, словно сквозь какую-то пелену, слышала, как она шумит, и этот шум напомнил ей шум реки Канзас, у которой она двадцать один год жила на Гроув-стрит. «Теперь, кажется, хорошо», — подумала Хедда, закрыла кран и снова полностью погрузилась в воду. Как хорошо. Ей казалось, что она слышит шум океана, но океан здесь был ни при чем, просто у нее в голове, словно издалека, звучало «вушшш» «вушшш». Она с трудом открыла глаза и попыталась поднять левую руку, чтобы вытереть пот со лба, но рука осталась неподвижной. Она посмотрела на эту руку под голубой водой и равнодушно подумала, что забыла, как дать ей команду, и теперь не может даже вытереть пот со лба. «Рука, рука, рука. Придет медсестра и вытрет меня». При этой мысли рука поднялась. Хедде хотелось побыть одной. Ее так приятно разморило, так клонило в сон, ею овладела удивительная безмятежность. Что с того, что она вспотела? Она чувствовала, как что-то жидкое и умиротворяющее заполняет все ее существо. Она опустила голову на кафельный бортик ванны и попыталась погрузиться еще глубже, но ничего не получилось — она была слишком большая — ноги упирались в противоположный конец ванны. Хедда чувствовала усталость, ее клонило в сон. Она слабо улыбалась: «Так хорошо, все куда-то уплывает, интересно, моя Талли чувствовала то же самое, когда вскрывала себе вены? К этому она стремилась? Это так приятно, так…»