Высокий покачал головой.
— Это ни к чему. Я улетаю сегодня вечером. Дети похожи на тебя?
— Робин-младший — вылитый отец, а девочка похожа на меня.
— Дженнифер, — сказал он. — Из той же газеты я узнал, что твоя подруга Дженнифер Мандолини умерла. Когда это случилось?
— В 1979-м, — ответила Талли.
— Мне очень жаль ее. Она была такой милой девочкой. Талли предпочла бы оглохнуть.
— Как… Хэнк?
— У Хэнка все хорошо, — он улыбнулся. — Теперь он любит, чтобы его называли Генри. У него все в порядке. Заключает договоры в солидной риэлтерской фирме.
— Что это означает?
— Он изучает проекты и нанимает бригады для строительства офисных зданий по всему Санта-Фе.
— Здорово, — сказала Талли. Она не знала, что еще сказать. В горле у нее застрял комок.
— Почему он не приехал с тобой?
— Я решил, что это ни к чему.
— Зачем же ты сам приехал?
— Талли, Хэнк уверен, что его мать давно умерла. Поэтому мы и уехали из Топики — так я ему сказал. С этим городом у меня связаны тяжелые воспоминания, — объяснил я. — Что он теперь подумает, если узнает, что я увез его, двухлетнего, от матери и сестры? Ты думаешь, он поймет меня? А вдруг перестанет со мной разговаривать?
— Не знаю, — равнодушно ответила Талли. — Скажи ему — и увидишь.
— Это можно было сделать раньше. Правда. Но теперь у меня новая семья. Двенадцать лет я бродяжничал, а потом снова женился. У нас уже четверо детей. Младшая родилась в этом январе. Как твоя. Старшему десять. Что они все обо мне подумают?
— Не знаю, повторила Талли. — Скажи им — и увидишь.
Он промолчал.
— Зачем ты ждал, пока она умрет? Мне исполнилось восемнадцать больше десяти лет назад. Ты мог приехать, когда я стала взрослой. Почему ты не приехал?
— Талли, ты была взрослой с самого рождения. Я не хотел встречаться с твоей матерью живой. Только с мертвой. Я готов был до конца дней своих просматривать «Капитал джорнал» в поисках некролога. И вот тогда, я считал, я смогу приехать и увидеть тебя.
— Ты мог приехать раньше.
— Я ничего о тебе не знал. Знал только, что ты по-прежнему живешь с ней. И ненавидишь меня. Твоя мать вплоть до 1981 года рассылала сведения обо мне в полицию всех пятидесяти штатов. Она даже в ФБР обращалась. Ты не знала этого, нет? Я не хотел, чтоб она упекла меня в тюрьму за похищение ребенка. А она бы точно это сделала, если бы только смогла.
— Да, — кивнула Талли, — она бы это сделала. Ты поменял имя?
— Представь себе, нет. Только в Топике с таким именем я был один. А повсюду Генри Мейкеров множество. В Санта-Фе, например, четыре.
Талли закусила губу.
— Я думала, ты забыл меня.
— Как же я мог? У меня хранятся все твои детские фотографии. Я их забрал тогда.
— Ясно, — сказала Талли. — Значит, ты забрал фотографии. Мог бы и мне оставить кое-что.
Он неловко переминался с ноги на ногу. Все так же держа в руке зеленую сумку.
— Ты стала прелестной молодой женщиной, Талли. Ты очень похожа на своего брата… — У него сорвался голос.
По щекам Талли текли слезы — она не вытирала их. Она встала.
— Пойдем, посмотришь на моих детей, — сказала она.
— Нет, Талли, — ответил он, быстро овладев собой. — Я не могу. Ты без меня справилась, справишься и дальше. Время от времени я буду давать о себе знать. Теперь, когда твоя мать умерла — помилуй Господи ее душу, — это стало возможным. И когда-нибудь я расскажу обо всем Хэнку. — У него влажно заблестели глаза. — Уверен, он будет рад познакомиться с тобой.
Талли облизала соленые губы.
— Конечно, он будет рад, не сомневаюсь. — Слова горечью отозвались во рту.
Мужчина обвел взглядом комнату.
— Смотри, какой праздник ты устроила своей матери! Прямо не верится, что ей принесли столько цветов. Много народу было?
— Я не думала, что у нее было столько знакомых.
— Она очень изменилась?… Твоя мать? В последние годы?
— Не очень, — ответила Талли. — Пожалуйста, не уезжай, — попросила она.
Высокий седой человек одной рукой гладил Талли по лицу, стирая слезы. Другая его рука все так же держала зеленую сумку.
— Мне нужно домой, Талли. У меня семья. У меня жена и четверо детей, не считая Хэнка. Генри, — улыбнувшись, поправился он. — Жена решит, что я завел женщину на стороне, если я не приду сегодня вечером домой. Я сказал ей, что после работы пойду играть в бильярд. Если они узнают, что я сделал, я стану им отвратителен. Они решат, что я чудовище.
— Ты и правда чудовище, — произнесла Талли. — Джонни мертв.