— Тут не о чем говорить, Робин.
Робин глубоко вздохнул.
— Послушай, Талли…
Она перебила его.
— Нет, это ты послушай, Робин. У нас есть разговоры поважнее, чем мой злополучный отец. Это все в прошлом. О нем можно поговорить в другой раз.
— А о чем нужно говорить сейчас?
Талли вышла из гостиной на кухню. Робин последовал за ней.
— Послушай меня, — сказал он, беря ее за руку. — Я так больше не могу.
— Что ты не можешь?
— Притворяться. Лгать. Ломать эту комедию.
— Притворяться в чем?
— Притворяться для Бумеранга, что у нас счастливая семья. Мама и папа притворяются, что все чудесно и прекрасно, и когда мама будет собирать чемоданы, мы скажем, что она уезжает в командировку и скоро вернется, и когда мама возьмет с собой Дженни, мы скажем, что Дженни больна и ей нужно быть рядом с мамой, и когда мама потом не вернется, мы скажем, что у мамы много работы и что она вскоре навестит тебя. Я больше не хочу в это играть.
— Так не играй, — вскинулась Талли.
— Скоро мама и папа не будут больше одной семьей. Ты вообще-то собираешься сказать ему об этом?
— Ради Бога, ему только восемь лет! Он не должен знать о всей этой грязи. Почему ты не расскажешь ему о своей бабе на стороне?
— Почему ты не расскажешь ему о Джеке?
— Он знает! Джек его друг. Джек не чужой. А не какая- то неизвестная шлюха-парикмахерша.
— Талли, послушай. Когда ты уезжаешь? Я больше не могу жить тут с тобой.
«А что с тобой случится?» — хотела спросить она, но вместо этого сказала:
— Как я могу уехать, если ты не отдаешь мне моего сына?
— Как ты можешь уехать и бросить своего сына?
— Разве я уехала?! — закричала она. — Разве я его бросила!
— Какого черта ты ждешь? Собирай чемоданы и катись отсюда! Живи у своего Джека, пока мы не получим развод.
— Как я могу! — закричала Талли. — Как я могу уйти без моего мальчика! Я не могу! Не могу! А ты знаешь, что я не могу, и мучаешь меня. Он мой сын. — Она закрыла лицо руками. — Мать не бросает своих детей. Мать не бросает своих детей. — Наконец она выпрямилась и спокойно сказала: — Я не могу оставить его, Робин. И ты это прекрасно знаешь. И шантажируешь меня.
— Талли, это неправда. Ты даже не хотела его. Как же я мог знать?
— Знал! Потому что знаешь, как я его люблю! — взвизгнула она. — Можешь радоваться. Я не могу уйти. Не могу! Этого ты хотел? Ты думаешь, это не будет ложью, притворством, комедией? Ты думаешь, если я останусь из-за него, ты победишь?
— Да, это была бы страшная победа, — сказал Робин, качая головой и отступая от нее. — Нет, Талли. Теперь я совсем не хочу, чтобы ты осталась со мной.
В следующую субботу Талли с Дженни и Джеком ездили на озеро Вакеро. Когда Талли вернулась на Техас-стрит, дома никого не оказалось. Некоторое время она с Дженни на руках гуляла по пустому дому, садясь на все стулья, проводя рукой по всем столам и полкам. Она зашла в «Калифорнию», включила ультрафиолетовый свет и полюбовалась кактусами. Талли задыхалась от жары и чувствовала себя очень одиноко. В доме стояла тишина. Слышно было только, как где-то капает вода, и их дыхание: дыхание Дженни и дыхание Талли. И еще дыхание одиночества, давившего Талли грудь.
Талли перебралась в холл и задремала в кресле-качалке Робина. На животе у матери заснула и Дженни.
Проснувшись, Талли никак не могла понять, где находится. В первое мгновение ей показалось, что она в палатке на заднем дворе на Сансет-корт, потом — у Джулии, потом — у Рождественской елки, потом — в Вашингтоне. Наконец она ощупала Дженни у себя на животе, и кружение времени и пространства остановилось. Она сидела в кресле в холле дома на Техас-стрит. Все было как обычно, но что-то все-таки не давало ей покоя. Осторожно встав с кресла, Талли поднялась наверх, положила Дженни в кроватку и пошла на кухню звонить Робину.
— Робин, что-нибудь случилось? — спросила она.
— Нет. Ничего особенного, — ответил он.
В голосе мужа Талли уловила какую-то неловкость.
— И все-таки? Вы, ребята, скоро приедете?
Она услышала, как Робин вздохнул.
— Талли, я пока побуду здесь, — сказал он.
Сердце Талли упало на пол. Она нагнулась и подняла его, а оказалось, что это мячик Бумеранга.
— Что ты говоришь? — сказала она, начиная дрожать. — Где Бумеранг?
— Он здесь, со мной.
И тут Талли закричала. Завизжала. Она кричала в телефонную трубку, потом бросила трубку и снова кричала. Ничего не соображая, побежала в гостиную, потом вверх по лестнице, потом вниз, не переставая кричать от ужаса.