— Разве ты ничто без меня, Натали Анна Мейкер? — прошептал Робин. — Ты — это ты.
Талли все, прижимала и прижимала к себе дочь.
— Прости меня, Робин, — сказала она. — За все.
— Так что ты предлагаешь? Жить как прежде?
Талли попыталась закатить глаза, но ей стало больно.
— Нет. Теперь мы будем иногда разговаривать. Может быть, проводить вместе отпуск. И, уж конечно, ходить по магазинам.
Робин не сводил с нее глаз.
— Талли, — сказал он. — А как же Джек?
— Пожалуйста, прости меня за Джека, — едва слыша себя, сказала Талли.
— Только не говори, что ты хотела уйти к нему лишь потому, что его любила Дженнифер. Не говори, что никогда не любила его.
— Нет, ничего такого я не скажу, — прошептала Талли, опираясь о дубовый стол. — Я любила его.
— И до сих пор любишь, — сказал Робин. — Ты его до сих пор любишь, разве не так?
— Да, — с трудом выговорила Талли. — Я до сих пор его люблю. Пожалуйста, прости меня за это.
— И что ты теперь с этим будешь делать? — тихо спросил Робин.
И Талли, держась обеими руками за дубовый стул, чтобы не упасть, прошептала:
— Я излечусь от него. Я излечусь от него.
глава двадцатая
ТАЛЛИ
Талли Мейкер и Джек Пендел
поклялись в любви до гроба.
Талли Мейкер и Джек Пендел,
как они любили оба!
Но он уехал; она разобралась в себе,
и потом им пришлось изумиться судьбе:
хоть друг друга они любили всегда,
им всегда было страшно
смотреть друг другу в глаза.
Ближе к вечеру Талли пошла к Джеку. Робин остался дома ухаживать за Дженни.
Она медленно брела по Маквикар-стрит. Она миновала Уэшборн и повернула налево на Семнадцатую улицу. Она чуть было не повернула налево еще раз, чтобы пройти по Уэйн-стрит мимо Сансет-корт, но не нашла в себе сил. Тогда она решила еще раз зайти на могилу Дженнифер, а уж потом отправиться на Лейксайд Драйв.
Ворота церкви Святого Марка, как всегда, скрипнули. Точь-в-точь дверь в спальне Бумеранга.
Мощеная дорожка была покрыта горячей пылью. Но в глубине двора, в густой тени дубов, всегда было прохладно.
И тут Талли увидела Джека. Сидя на корточках, он обихаживал розовый куст на могиле Дженнифер. Она пожалела, что не пошла сразу к нему домой. Тогда она бы выиграла несколько лишних минут.
Он улыбнулся ей.
— Привет. Что ты здесь делаешь? Как прошел суд?
— Прекрасно, — солгала Талли, стараясь нащупать внутри себя опору. Но эта опора тоже скрипела. Казалось, скрипело все внутри Талли. Она медленно подошла к нему. «Я хочу сесть, — подумала она, — но здесь не на что».
— Давай не будем долго задерживаться, — сказала Талли. — Я уже приходила сюда сегодня утром.
— Зачем ты тогда опять пришла сюда? Искала меня?
— Вроде того. По-видимому.
Он погладил ее по щеке.
— Пойдем ко мне. Я покажу тебе карту, — стоя на коленях, он рыхлил землю у самых корней. — Я составил карту нашего путешествия. Я решил, что мы можем потратить несколько лишних дней и проехать через Большой Каньон.
— Через Каньон? Там же большая пропасть посередине?
Талли посмотрела на куст белых роз, вдохнула в себя горячий воздух Большого Каньона и попыталась представить, что сказал бы Бумеранг, увидев Большой Каньон. Она снова перевела взгляд на Джека. Каждое воскресенье, зимой и летом, он приносит цветы Дженнифер. Она начала считать овец, стараясь успокоиться, ведь он всегда был спокоен с ней, и ей хотелось хоть немного ему соответствовать.
— Да, огромная пропасть. Но, может быть, там есть мост. — Он поднялся с колен. Улыбка на его лице погасла. — Что случилось, Талли? Ты не была в суде?
Талли невольно залюбовалась пышно цветущими розами.
Она покачала головой.
— Джек, — сказала она дрогнувшим голосом. — Я не могу поехать.
— Что? Посмотри на меня. Что ты сказала?