Южный ветер усиливался, трехбалльная волна в белых гребешках неслась навстречу набирающему ход каравану. С левого борта проплыли и остались за кормой высоченные сосны острова Аэгна. Следовавший с правого борта «Гидрографа» эсминец «Энгельс», как хороший пастух, пропустив караван мимо себя, пристроился в кильватере «Гидрографа». Далеко впереди каравана маленькими черточками прыгали на волне два катера «МО», обеспечивающие противолодочное охранение.
Неожиданно капитан-лейтенант Лисица услышал тревожные гудки с шедшего сзади эсминца «Энгельс» и в ту же секунду крик собственных сигнальщиков: «Воздух!» Оторвав взгляд от карты, капитан-лейтенант выскочил на крыло мостика. Спрашивать, что случилось, не было нужды: в разрыве облаков высоко над караваном лениво кружилась «рама»...
24 августа 1941, 03:40
Контр-адмирал Дрозд, сидя в своем салоне на крейсере «Киров», зябко кутаясь в шинель, пил остывший чай. Одна нога у него была в сапоге, вторая — в валенке. Адмиралу было 33 года, но вряд ли кто-нибудь узнал бы в нем довоенного Дрозда, легендарного дона Рамона республиканского флота Испании, затем командующего Северным флотом вместо расстрелянного Душенова — командующего, не побоявшегося вступить в открытый конфликт со всемогущим сталинским наместником Заполярья Иваном Папаниным. Этот конфликт стоил Дрозду должности, но не головы, как его предшественнику.
Переведенный на Балтику командиром Отряда легких сил и произведенный по этому случаю в контр-адмиралы, Дрозд делал все, что мог, чтобы поднять боевую подготовку командного и старшинско-рядового состава вверенных ему кораблей. Он не был, как говорится, моряком от рождения. Родившись в Белорусской глуши, Дрозд впервые увидел море, а, точнее, — Финский залив, только в 16-летнем возрасте, когда его семья в 1922 году переехала в Петроград. Попав в училище по путевке Путиловского завода в 1924 году, он учился там без всякого блеска, можно сказать даже, что очень тяжело, едва не был отчислен и окончил училище на год позднее своих сокурсников. Не хватало общего образования, не хватало любви к морю, которую трудно было ожидать от выходца из белорусских лесов. Однако, обладая сильной волей и незаурядной работоспособностью, Дрозд выковал сам из себя вполне приличного морского офицера в рамках военно-политических требований начала 30-х годов, когда после Кронштадтского мятежа пытались как можно скорее избавиться не только от офицеров старого флота, но и от матросов, хорошо помнивших как 1917, так и 1921 год.
Через пять лет после окончания училища Дрозд уже командовал эсминцем «Володарский», а вскоре был назначен старпомом на линкор «Марат». Рос опыт, а гражданская война в Испании привила ему даже некоторую флотскую лихость и проснувшуюся неожиданно любовь к эскадренным миноносцам. Эсминцы! Смертоносно-стремительное оружие морской войны, немыслимые скорости, торпедные вееры, как пальцы Юпитера-громовержца, огненные трассы скорострельных орудий, теплое тяжелое дыхание почти живых существ. Они уже доказали свои возможности в прошлом, а какое будущее открывалось перед ними на гребне новой технологии!
До середины 30-х годов единственными эсминцами в составе советского флота были доставшиеся в наследство от Императорского флота «новики», уцелевшие в огне мировой и гражданской войны, в грызне наркоматов и в путаных планах Советского Труда и Обороны. Затем советские заводы наладили серийное производство новых кораблей этого класса. Одним за другим входили в строй лидеры типа «Ленинград», эсминцы типа «7» и «7У», которые при всех своих недостатках являлись все же крупным шагом вперед по сравнению с морально и физически устаревшими «новиками».
Дрозд заботливо принимал новые корабли в свой отряд, отрабатывал с ними комплексы боевых задач, которые с каждой неделей боевой учебы становились все более сложными и максимально приближенными, как ему казалось, к боевой обстановке. Торпедные атаки колонны линкоров противника под прикрытием темноты по дивизионно с разных курсовых углов с одновременно координированной атакой торпедных катеров, с поддержкой береговых батарей и без нее, дневные атаки отряда линкоров и тяжелых крейсеров противника с применением дымзавес с одновременным наведением кораблей противника на минные поля и подводные лодки, развернутые заблаговременно согласно одному из вариантов оперативного плана. А как красивы были на ходу новые «семерки» и «семерки У» с их итальянско-средиземноморской грацией, задуманной проектировщиками фирмы «Ансальдо» и не очень испорченной нашими судостроительными заводами!